миражей,

Солнце вечно блуждает за облаками,

На бесстрастные камни и стоки траншей,

Льётся дождь. И город его выпивает.

Мне всё видится в людях прохожих лицо,

Не догнать мне его и к себе не приблизить,

Лишь потоки машин, завернув на кольцо,

Светом фар мне мираж позволяют увидеть.

Время осени залпом город выпил до дна,

Молча смотрит беззлобно и безразлично,

И торгуясь со мной до последнего дня,

Моей памятью хочет владеть безгранично.

Сыпет просом холодным на серый фасад,

Дождь за ветер цепляясь кружится петлёю,

Круг за кругом иду я за ним наугад,

Может там за углом город тайну откроет.

Мне всё видится в людях прохожих лицо,

Так мучительно близко, но дождь размывает,

А потоки машин, завернув за кольцо,

Светом фар как стеной тот мираж закрывают.

Тёмный город обманов и миражей,

Мою память торгуясь до дня выпивает,

И сливая дождем в стоки грязных траншей,

В свете фар мой мираж навсегда затирает.

Не роди стихи

Шепот гибких трав,

Свет от тусклых ламп -

Глаз ночной совы,

Молчи.

Дно твоих зрачков,

Взлеты диких сов,

Не роди стихов,

И стихий.

Множество дорог,

Есть ли мне в них прок?

Тропы дальних гроз,

До звезд.

Разомкнётся вдруг,

Из мгновений круг,

И польются вновь,

Стихи.

Музы

В голове поселилась Муза,

А точнее мужик он — Муз,

Он рентгеном просвечивал пузо,

Ой, мозги, всё искал там блютуз.

Заставлял написать про такое -

Где любовь над мирами парит,

Чтоб эротика да с экзотикой,

И совместно всё — одно в три.

Ночь нашептывал, день буянил,

И в зрачки тыкал иглами слов,

В ночь бессонницей одурманил,

Из меня выбивая улов.

Говорил всё: — «Пиши про это,

Нет — про то. Где фантазий рой?!!

Напиши мне для песен куплеты,

А всю мистику с глаз долой.

Чтоб сверкали рассветы лучами,

А закат как ванильный крем,

Чтобы травы к земле ласкались,

И любовь получали взамен.

Чтобы птицы там пели о счастье,

Плыли ангелы к людям с небес,

Чтобы не было в мире прощаний,

Только радость со взрывом чудес.»

Бес дремавший резко проснулся:

— «Что за х…, это что за …..я!!!

Только лёг, задремал культурно,

А тут льётся ванили фигня.

Как же лёгкость восторга обманна,

Мне милее теней мираж,

Пусть клубится мир погруженный,

В мой туман, я единственный страж.

Солнце пусть угаснет на взлёте -

В цепких лапах холодной зари,

Травы пусть истлеют в болоте,

Люди пусть не знают любви.

Дивный мир — это жерло вулкана,

В Лету тьмой поглощенный канет,

Нарастающий рёв урагана -

День сгибая в ночь превращает.

Я тут Муз, то есть Бес вдохновенья,

Для стихов всю печаль собираю,

На рогах моих — тверди вселенной,

Месяц, звёзды в руках качаю.

Лишь со мною разделит вечность,

С безрассудной луною в глазах,

Льётся полночи бесконечность -

В мир вживляя стихами — страх.»

Я стою, опустив ресницы,

В голове речи — долгих слов,

Надоело мне с ними возится,

Где же грань этих двух миров?

А душа — обитель для боли?

И надежда там меркнет с рассветом?

И огнями сгорая уводит -

В ту страну где тоска столетьем?

Я возьму от Муз понемногу,

Страсти, боли, любви, печали,

И под камень глубокого моря,

Спрячу их, чтоб они замолчали.

Из всего, что в душе, создам я -

Музу ночи, любви и ветра,

Поселю в голове своей, спрячу,

От проклятий и суеверья.

Вдовья вуаль

Я приходила с закатом в закрытые ставни,

Стелила твои постели крапивой и лебедой,

Ты целовал мои загрубевшие раны,

Танец со мной танцевал страсти земной.

Знал, что в таких как я, не влюбляются люди,

Но утопал, забываясь в моих волосах,

Адское пламя горело за мраморной грудью,

Каждое слово моё ты глотал, как страх.

Удары кнутов по спине — следы-поцелуи,

На шее багровые шрамы от гильотин,

Много раз вы сжигали меня на кострах, люди,

Вот и час мой настал. Смерти слышишь шаги?

Свет от бледной ущербной луны умывает лица,

И летучие мыши взлетели в небо с гнезда,

Жизнь твоя коротка, и мне нужно поторопиться,

Нас с тобою сейчас обвенчает навеки зима.

Полночь сажи чернее, звёзды крестом распяты,

Вьюгой шепчет зима стылых заклятий слова,

И меня одевает в шелка серебристой одежды,

Сверху кинув вуаль из тумана, прикрыла глаза.

Растекается чёрная мгла по холсту небосклона,

Снизу вечная глушь — морок завис на ветвях,

И закаркала громко, о чём-то смеясь ворона,

Знает будешь страдать, умирая в моих сетях.

Танец страсти последний, стон у виска стихает,

Ты дыханье моё почувствуй в последний раз,

Бледность плоти твою из вен окропляет,

Огонь боли и страсти мелькнув по глазам погас.

О мгновеньях забудь, у тебя только вечность,

Молчаливые тени кольцом обернулись вокруг,

Душу будут тянуть они из тебя бесконечно,

Наслаждайся страданием мой покойный супруг.

Звёзды снегом вниз упадут, опуская небо,

Ночь горбатится чашей — котлом над землёй,

Панихиду споёт зима. В вуаль вдовью одета

Продолжаю свой путь, мой палач я иду за тобой.

По глазам лазурь

По глазам лазурь, а внутри река,

Не один глупец утонул во мне,

Холодная, жестока и глубока,

Не войти в берега мне размытые.

Я сродни палачу, я сердца точу,

Омываю как камни без жалости,

Если болен мной, не ходи к врачу,

Нет леченья и срока давности.

Сердце обращу в пепел да золу,

Душа в теле как в клетке тесной,

Поселю внутри жар, огонь и мглу,

Пострашнее любовь болезней,

Я горю свечой, мотылькам урок,

Что за миг волшебства — расплата,

Окрылённых мой огонёк привлёк,

Опалил мимолётностью взгляда.

Я внутри река, бурно — глубока,

Моим пленникам счёт уж потерян,

Отразит во мне горький лик луна,

Колдовское прикрыв суеверье.

Чудо

Вытку на сером — яркое,

Буквы — живым золотом,

Сказка моя запоздалая,

Станет всё сладким горькое.

Перепишу я на бело,

Всё что за годы намело,

Утро моё туманное,

Даль — молоко обманное.

Может ещё не поздно нам,

Встретить давно забытое,

Сердце что на семи замках,

Вскрыть, там любовь событие.

Вытку на сером — яркое,

Жизнь от азъ до ижицы,

Станет всё явью тайное,

Чудом душа надышится.

На весах созвездий

Птицей полувольной, полудиким зверем,

Ангелом отчаянья я стучалась в двери,

Огоньки погасли незажженных свечек,

Мир потухших красок зол и бессердечен.

Нет пути обратно, и дороги в поле,

Я тебе подвластна, чем ты недоволен,

Для чего меня