Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я все понял, – Не успел ответить Игнат, как Арагонов прижал указательный палец к губам, показывая всем, что нужно замолчать.
Арагонов снял с дула пистолета колье и положил его в боковой карман. Тут же ткнул им в шкатулку и разворошив содержимое, оголил лежащую на дне золотую печатку, с красовавшимися на ней выгравированными инициалами «А.Н.И.». Он надел её на указательный палец и поднес к лицу Игната.
– Откуда у тебя это? – Приставив дуло револьвера к подбородку Игната спросил он.
– Принес бродяга какой-то вчера, просил немного, я и выкупил, – Почти отойдя от удара, но все еще похрипывая, ответил тот.
– Бродяга?
– Клянусь всем, – Понимая, что взгляд Арагонова был таким удивленным и в то же время разъяренным, что отвечать нужно было только правду.
– Собирайся, прокатимся, – Скомандовал Арагонов.
– Куда? – Поинтересовался Игнат.
– Нам с тобой Игнат, надо будет поговорить по душам, что-то мне очень захотелось с тобой поговорить. Если все это правда, то ты вернешься домой. Держать тебя в кутузке и тратить на тебя казенные деньги, у меня нет никакого желания.
Игнат встал, накинул ватник и сапоги, вытянул обе руки вперед сказал: – Ведите.
Доставив арестованного в полицейское управление, Арагонов передал его в руки дежурной смены.
– Утром поговорим, пока можешь повспоминать подробности, все ли ты мне рассказал, – Сказал он Игнату, которого уводили в камеру.
23 сентября (суббота)
На утро Арагонов проснулся ближе к девяти. Откинув одеяло в сторону, он встал с кровати и совершил свой ритуал с умыванием, позавтракал, пролистывая при этом утреннюю газету, которую припасла для него горничная.
Он достал золотую печатку из кармана пиджака и положил перед собой на стол.
«А.Н.И.» отсвечивала на ней гравировка.
– След от кольца, Агафонов Николай Иванович, дорогой костюм, лаковые штиблеты, золотая печатка, все сходится, – Бормотал себе под нос Арагонов.
– Как все это теперь сможет помочь, как? Ума не приложу.
– Иван Христофорович, может что-то еще подать? – Послышался за спиной голос домработницы.
– Спасибо, Анна Игнатьевна, не нужно.
– Как Вы думаете, сколько еще простоит такая теплая погода? – Вдруг спросил он.
– Не знаю, Иван Христофорович, я не из тех, кто наблюдает за приметами. Говорят, до середины октября будет тепло, а уж правда или нет, не могу знать? – ответила она.
– До середины октября, – Пробормотал себе под нос Арагонов.
– У Вас что-то случилось? – Поинтересовалась домработница.
– Почему Вы спрашиваете?
– Мне так показалось.
– Нет, просто на работе кое-какие дела образовались, требуют особого внимания. Я сегодня на обед не попаду, не утруждайтесь на меня готовить, отобедаю в городе, – Вставая с кресла сказал он.
Арагонов вышел из дома и неторопливо пошёл к дому Коровина, нужно было вернуть колье и обсудить новые детали, появившиеся в деле Агафонова.
– Не ждал я тебя сегодня, Иван Христофорович, но надеялся, что порадуешь старика, рассказывай, нашел? – Улыбаясь, поприветствовал Коровин гостя.
– Как ни найти, Николай Федорович, нашел, – Вместо приветствия произнёс Арагонов.
– Ну, батенька, лучший сыщик, не попишешь, – Обнимая за плечи Арагонова, сказал Коровин. – Пошли, коньяку выпьем, Французского, от самого губернатора получил в подарок.
– Коньяку? – В полголоса переспросил Арагонов, – Коньяку можно.
Они поднялись на второй этаж, где располагался кабинет Коровина. Посередине кабинета стоял огромный письменный стол, столешница которого была обита дорогим сукном, зеленого цвета. Позади стола на встроенных в стену полках из дорогих пород дерева, располагались книги. Справа, у окна, стоял небольшой журнальный столик и два кресла, друг напротив друга. Окна были затянуты тяжелыми, плотными шторами, такого же, как сукно, темно-зеленого цвета, слева за дверью располагался камин с красивой кованной решеткой.
– Сигару? – Предложил Коровин.
– С Вашего позволения я закурю свои?
– Кури, голубчик.
Арагонов сел в кресло.
В кабинет вошел приказчик.
– Лимончику нам порежь и сахарной пудрой присыпь слегка, – Приказал Коровин.
После чего подошел к полке с алкоголем, взял оттуда бутылку коньяку, умелым движением откупорил ее, поднес горлышко к носу и глубоко вдыхая коньячные пары, произнес: – Умеют же, бес их подери, умеют. Закупорил бутылку и второй рукой взяв две коньячные рюмки с соседней полки подошел к столику, поставил рюмки на стол и наполнил их.
– Ну, Иван Христофорович, не томи старика, выкладывай, где нашел, как нашел, не тяни давай кота за причинное место.
Арагонов достал из своего портсигара папиросу, примял бумажный мундштук, закурил и взяв в руку рюмку коньяку, слегка пригубил.
– Ничего необычного, Николай Федорович, вышел через осведомителей на одного заезжего барыгу, который пытался избавиться от этого колье в порту. Все как обычно, колье изъял.
– Задержал его? А то, ты любишь всех на волю отпускать, – Спросил Коровин, отпивая из рюмки.
– На этот раз задержал. Я же их не по доброте душевной отпускаю, а с корыстными помыслами, ну вот посадим мы их, будут за казенный счет бока отлеживать, а тут они время от времени служебному делу помогают.
– Хитер, ничего не попишешь, – Ухмыльнулся Коровин, – Может ты и прав, а то пересажают всех, так и нам работы не будет, а без работы в отставку отправят, а в отставке что, одна скука.
– Да как их всех пересажаешь то, Николай Федорович, ведь на Руси над каждым жуликом по три сверху стоят, каждого если ловить, вон куда можно добраться, – Арагонов поднял указательный палец вверх.
– Ты, голубчик говори, да не заговаривайся, на самого помазанника божьего пальцем тычешь, ладно в моем кабинете, – Привставая возмутился Коровин.
– Да как смею, – Возразил Арагонов, -Выше смотрите, Ваше Высокородие, выше.
Коровин поднял взор в потолок и секунду поразмыслив, ответил: – Ах вон ты куда? Тут я с тобой спорить не буду, пути Господни неисповедимы, какую он с нами игру играет, ему одному и известно, знал бы кто, поделился. Коровин вытянулся в струнку, повернулся к иконе, которая располагалась в «красном углу» и поднеся ко лбу три перста произнес: – Господи, прости рабов твоих, и мысли их грешные. Перекрестился, сел в кресло и добавил: – Оставим это, Кесарю Кесарево, Господу Господне, не нам тут судить. Лучше скажи, зачем задержал его?
– Тут вот какая штука, Николай Федорович, вчера мы узнали имя убитого и то, что он из Петербурга и