В современной отечественной историографии вопросы фортификации и инженерного искусства XVIII в. представлены слабо, хотя тематика Северной войны обсуждается довольно активно, от совсем «популярной» литературы[63] и до гораздо более серьезных исследований.

Юбилей Полтавского сражения был отмечен появлением вала литературы, но истинно важным можно назвать выход двух серьезных трудов. Один из них принадлежит перу ведущего военного историка Петровской эпохи П.А. Кротова, другой – видному исследователю Полтавской битвы В. А. Молтусову[64]. Обе монографии посвящены самому генеральному сражению, однако также касаются полевых укреплений и осадных работ вокруг Полтавской крепости. В обеих работах предпринимается попытка посмотреть на события, исходя из теоретических знаний, доступных участникам событий, и такой подход созвучен избранной нами методологии.

Из недавно вышедших книг о событиях войны на Украине Батурину посвящены труды С. Павленко и коллектива во главе с В. А. Артамоновым[65], а городам Полтавщины и боям за них посвящена опубликованная Ю. В. Погодой работа Я. Г. Иванюка[66], а также исследования С. А. Иванюка.

В ходе работы над книгой автор привлекал сочинения по таким узким вопросам, как вооружение и снаряжение полевых полков, русские пленные в Швеции и военное право Петровского времени[67].

Наиболее широкий охват событий Северной войны мы находим в публикациях военного историка А. В. Беспалова; причем многие описанные им сюжеты были ранее малоизвестны отечественному читателю. В его недавней монографии, помимо множества полевых сражений Северной войны, описан и ряд осадных операций[68]. Работы А. В. Беспалова отличает большое количество шведских источников в библиографии, однако отсутствие ссылочного аппарата в тексте не позволяет понять, на основании каких из них строится повествование.

Из специальных работ по осадной и фортификационной тематике Северной войны следует назвать вышедшие в 2018 г. монографии Николая Славнитского об осадах и крепостном строительстве на северо-западе России[69] и Ульфа Сундберга об обороне шведских крепостей в период 1702–1710 гг.[70]

Впрочем, приходится отметить, что большая часть исследований посвящена описанию частных сражений и мало касается вопросов военной, в т. ч. осадной, повседневности; в отечественной литературе также слабо освещена связь событий Северной войны с современными им теорией и специальными знаниями. Настоящее исследование предпринято с целью восполнить эти пробелы.

За годы работы над книгой автор провел многие и многие часы в библиотеках и архивах, листая страницы и делая выписки вслед за предыдущими поколениями исследователей. Однако ирония современной все ускоряющейся жизни заключается в том, что литература и источники со временем оцифровываются и появляются в свободном доступе в интернете. В некоторых случаях электронные копии просто ускоряют работу, освобождая от необходимости сверяться с книгой в библиотеке. Но часто они позволяют познакомиться с ранее практически недоступными материалами. В знак благодарности создателям этих ресурсов и в качестве подсказки для других исследователей укажем на наиболее ценные ссылки: rsl.ru, nlr.ru, gallica.bnf.fr, vdl8.de, dspace.utlib.ee, books.google.com, gale.cengage.com, gbooks.archeologia.ru, imwerden.de, memoirs.ru, books. reenactor.ru.

Осада крепости в Петровскую эпоху представляла собой череду этапов, каждый из которых был подробно описан теоретиками и хорошо известен практикам. Чтобы ознакомиться с базовой терминологией и с последовательностью ведения осадных работ, рассмотрим осаду в обобщенном виде.

В первую очередь осаждающий силами осадного корпуса производил обложение (блокирование) крепости, затем устанавливал осадный лагерь или обоз, который обносился контр– и циркумвалационной линиями (оборонительными валами лагеря, обращенными в сторону крепости и в сторону поля), возводил батареи (позиции для пушек) и кетели (для мортир). К крепости подводили апроши (зигзагообразные траншеи, подступы), с помощью которых осаждающие могли приблизиться к стенам, не подвергаясь огню из крепости. По мере продвижения траншей к городу для укрепления занятых позиций могли строиться редуты либо протяженные параллели (параллельные траншеи, плацдармы), устанавливались новые батареи; обобщенно все земляные работы назывались шанцами. Осажденный периодически устраивал вылазки с целью помешать продвижению работ. В это время продолжался обстрел крепости: ломовые или бреш-штык (т. е. тяжелые крупнокалиберные) пушки делали ядрами бреши (проломы) в верках (внешних укреплениях крепости – равелинах, люнетах, кронверках, горнверках и проч.), фасах болверков (бастионов) или в куртинах (стенах, соединяющих бастионы); пушки меньшего калибра сбивали со стен артиллерию осажденных, мортиры разоряли город внутри разрывными бомбами или каркасами (зажигательными снарядами). Траншеи тем временем выходили на гласис (возвышение непосредственно перед рвом крепости); осаждающие преодолевали палисад (бревенчатый частокол, которым обносился верх гласиса), выходили в крытый путь или контрэскарп (прикрытое с поля пространство для защитников между рвом и гласисом), укрываясь в сапах (закрытых сверху траншеях), пересекали ров. Захватывая каждую новую позицию, осаждающий возводил ложементы (легкие земляные укрепления). Сделать брешь в стене можно было также с помощью подкопа, взорвав под землей мину (пороховой заряд). Артиллерийская подготовка предшествовала штурму и сопровождала штурмовые колонны непосредственно во время атаки. В соответствии с обычаями и традициями эпохи отбирались и назначались участники штурма, определялось время начала штурма и сигналы к его началу. В назначенный час штурмовые колонны бросались на приступ (штурм) через брешь, закреплялись на ней либо врывались в город. В пределах крепости часто находился замок (цитадель), где гарнизон мог продолжать оборону. Но так или иначе в подавляющем числе случаев осады завершались тем, что крепость переходила в руки осаждающего.