Я никак не могла очнуться, вынырнуть из вязкого болота, явно навязанного мне кем-то искусственного сна. Казалось, еще секунда, и я смогу выплыть на поверхность, которая желанно маячила рядом, манила меня, поблескивая отблесками ясного сознания, но нет… меня снова затягивало вниз, в тягучую, плотную трясину забвения. Я ныряла туда и обратно бесконечное количество раз, но мне никак не удавалось прийти в себя.

Жарко. Безумно жарко.

Духота не давала мне дышать, но я продолжала жадно хватать пересохшим ртом горячий воздух.

Отравленный медикаментами мозг отказывался отторгать яд беспамятства, который блокировал мне возможность прийти в себя. Я открывала опухшие тяжелые веки, затуманенным взором глядя в потолок и снова прикрывала глаза, падая назад в липкую бездну синтетического полусна.

Пугающее ощущение дежавю оплетало воспаленное сознание.

Ощутимые похлопывания по горящим щекам, вновь ненадолго вернули меня в реальность. Я разлепила веки и снова уставилась покрасневшими глазами в потолок, почувствовав, как кто-то слегка приподнял мою голову и в пересохший рот полилась прохладная, жизненно необходимая вода. Но я не могла сделать глоток, иссохшее горло просто отказывалось принимать жидкость, распухший язык мешал ее проникновению, поэтому она потекла по моим щекам, не принятая отравленным препаратами организмом.

«Перестарались…»

Сквозь пелену бесчувствия доносились слова, но я не могла осознать их смысл. Слышала, но не понимала…

Лица коснулась влажная прохладная рука, смоченная водой, мокрые пальцы провели по разгоряченному лбу, и я сипло застонала. Губы вновь смочили, и в этот раз толика воды попала мне в горло, с болью прорвавшись внутрь. Глоток, казалось, разодрал мне ссохшиеся, обезвоженные внутренности. Сделав один, я с жадностью потянулась потрескавшимися до крови губами к источнику за вторым, с ненасытностью умирающего, инстинктивно боясь потерять жизненно важную для измученного жаждой организма, жидкость.

«Вот так… Не торопись.»

Я не слышала слов, все силы отдавая на борьбу с жаром, терзавшим мое тело. Внутренности горели огнем, горячая густая кровь медленно текла по венам, подобно лаве, выжигая все живое, встречающееся на пути, оставляя после себя лишь обугленные куски плоти и пепел.

«Необходимо срочно сбросить температуру… Умрет…»

Может и не было всех этих разговоров, звучавших совсем рядом, а это лишь злые, изощренные игры моего больного сознания?!

Но я чувствовала раздраженной кожей, как меня приподнимают, переворачивают, протирают… периодически полностью теряя сознание и вновь, выныривая из ада бессознательности, глядя в никуда расфокусированным взглядом.

Легче. Становилось легче…

***

Тело уже не так горело, не билось в агонии. Боль и ломоту от многодневной горячки я теперь могла переносить находясь в сознании.

Все еще лежа на спине и глядя на серый бетонный потолок, я считала трещины на нем, пытливо стараясь охватить как можно большую площадь взглядом, насколько позволял ракурс, не поворачивая головы, потому что любое, даже самое незначительное движение, пульсирующей болью мгновенно простреливало весь измученный болезнью организм.

Как я оказалась здесь меня интересовало мало.

Память постепенно возвращалась ко мне по мере отступления горячки, но очень медленно, лишь по крупицам. Я не так много помнила, лишь отрывки: мелькающие деревья у обочины за окном несущейся куда-то машины, холодный взгляд водителя, направленный на меня через зеркало заднего вида, его глаза… не живые, страшные…

Но я вспомню, обязательно все вспомню!

Опустив руку вниз, нащупала стоящую рядом на полу бутылку с водой и, с трудом справившись с неподдающейся крышкой, отпила пару глотков. Организм очень ослаб, поэтому я не позволяла себе лишних движений.

Несколько раз я видела женщину восточной внешности, которая склонялась надо мной, проверяя температуру, протирая мое лицо и тело прохладной водой, она же, судя по всему, помогала мне облегчиться.

Духота в помещении, где я находилась, ничуть не способствовала улучшению моего состояния. Дышать было практически нечем. Все тело покрывал липкий неприятный пот, то ли от выходившей испариной температуры, то ли от ужаса парамнезии, которая сейчас атаковала мой мозг…

Меня начали посещать бредовые мысли о том, что Саши в моей жизни и не было никогда! Что все это – выдумки моего сознания, бред, навязанный болезнью.

Я начала сомневаться в том, что жила где-то все эти месяцы…

А были ли они вообще, все эти воображаемые дни?! Может я никогда и не выходила из этой камеры, придумывая свою жизнь вне ее, проживая мыслями недели, месяцы…

Схожу с ума!

Он был! Совершенно точно был в моей жизни!

Ведь я отчетливо помню запах сандала, который оставил неизгладимый след в моем сознании, пальцы запомнили четкую линию его скул и неидеальность щек с легкой утренней щетиной на них… я и сейчас с легкостью могла вспомнить твердость его мышц и мягкость губ…

Я помнила его настолько реально, что казалось, осталось только протянуть руку и коснуться…

«Маленькая…»

Вспомнила, как он называл меня, закрыла глаза и увидела его губы, нетерпеливо поджатые, приподнятую бровь, когда он мной недоволен…

Помнила. Я все помнила.

Как бежала к нему, за ним, из клуба, услышав его отрешенное «хорошо», то, как это слово резануло по моим венам, причиняя дикую, невыносимую боль. То, что мое тело терпит сейчас несравнимо с той агонией, когда я поняла, что он уходит из моей жизни!

Жалела ли я, что вернулась к нему? Что из-за него нахожусь здесь, сейчас?

Нет!

Ни на минуту не пожалела, не возжелала все вернуть назад!

– Саша, миленький, забери меня отсюда… – прошептали искусанные до крови, сухие губы.

Тишину и мои размышления нарушил скрип отпираемого замка.

Я слегка повернула голову, привычно ожидая ухаживающую за мной молчаливую женщину, поэтому когда открылась дверь, и в ярком свете коридора показалась высокая широкоплечая, явно мужская фигура, я зажмурилась от рези в глазах и равнодушно отвернулась.

– Пришла в себя? – услышала знакомый голос с восточным акцентом. – Хаза йу, я рад, что ты выжила, мои люди немного перестарались, за что были наказаны.

Услышала тихие шаги, и по движению спертого горячего воздуха в душном помещении, почувствовала, что вошедший присел рядом с моим импровизированным ложем.

Не поворачивалась, не смотрела на него, мне было абсолютно не интересно, что он скажет мне или сделает…

Потому, что я была уверена, что Саша придет за мной, поэтому время для меня, с этой минуты начало обратный отсчет.

– Ждешь его?