— А ты злой, — прокомментировал Себастиан, хотя его мнения вообще никто не спрашивал.

Я пожал плечами и потащил покупки на выход. Сидевший на кассе парень с дредами скользнул по мне скучающим взглядом. Наверное, в ночные смены он еще и не такого навидался.

— Чек нужен?

— Да, спасибо, — быстро сказал я и попытался засунуть бумажную ленточку в склеенный карман. — Я вам все отдам, — объяснил я адвокату. — Только не сегодня.

Себастиан принялся уверять меня, что это совсем не обязательно, что он с радостью мне поможет, но я настоял на своем. Пусть не думает, что мы какие-то нищие и подачки от всех принимаем.

Офис юриста оказался в центре города. Мы поднялись в лифте на второй этаж и вскоре остановились перед дверью с табличкой: "Себастиан Люкке[8], адвокат". Да уж, счастливчик, блин. Внутри все было примерно так же, как в новеньком мерсе: чисто, стильно, дорого и как-то безлико. Не офис — а реклама из ящика. За дверкой слева обнаружилась просторная ванная, облицованная таким же никаким белым кафелем. Кроме толчка и странной квадратной раковины, лежащей на деревянной доске, тут был душ, теплый пол и шкафчик со всем необходимым — в нем нашлись даже зубная щетка, паста и бритвенные принадлежности.

"Ночует он тут, что ли? — думал я, вытаскивая из пакета растворитель. — А что? Диванчик вон в приемной есть. Мужик холостой, работает, небось, с утра до ночи. Жопоголик[9]. А что ему еще делать, как не бабки рубить?" Проверил на всякий случай, работает ли задвижка на двери. Она запиралась на ключ изнутри, без всяких подвохов.

— Джек, я тут займусь делами пока, — раздался с той стороны голос адвоката. — Если тебе что-нибудь нужно будет, просто позови.

Ага, щас, позову тебя спинку растворителем потереть.

Я бросил испорченные штаны в Неттовский мешок. Жалко. Любимые мои были джинсы, выношенные по форме тела, с отвисшим задом и дырками на коленях для вентиляции. Мать давно грозилась их извести, но я не давался. Теперь обрадуется, небось. Дернул футболку и заорал благим матом. Ткань приклеилась к телу и по ощущениям отлепилась от груди вместе с хорошим клоком кожи.

— Джек? — донесся из-за двери взволнованный голос. — Что с тобой?

— Я еще жив, — успокоил я адвоката.

— Ты уверен, что у тебя все в порядке?

Вот нашелся заботливый папочка! Я буркнул, что все окей, и откупорил растворитель. Завоняло, зато футболка быстро начала отмокать, и вскоре я наконец увидел в зеркале свое звездно-полосатое тело. К счастью, на спине краски практически не было, зато вот в трусы ее натекло немало — не спрашивайте меня, как. Наученный горьким опытом, дергать я их не стал.

Почти битый час промучился, пытаясь вернуть своему телу первоначальный цвет. Из-под бурых пятен и полос проступили лишайно-розовые — то ли просто раздражение, то ли аллергия. Зато склеенные и стянутые краской волоски отпраздновали свободу, встопорщившись, как шерсть на собачьем загривке.

От вони уже начала голова кружится, а мешок наполнился "окровавленной" ватой, когда я наконец добрался до прокушенной руки. Пророк оставил мне на память четыре аккуратные дырки от клыков — две снизу, две сверху. Кровь на них запеклась вперемежку с краской, вот я с дуру и ткнул туда растворителем. На мой сдавленный вой Себастиан тут же отозвался чутким:

— Джек? Тебе точно не нужна помощь?

— Да пошел ты… — прошипел я по-русски.

Дак умный оказался, как собака. Понял и отвял.

Душ стал для меня новой пыткой. Розовые пятна щипало и от горячей воды, и от мыла. Кое-как вытершись, я полез в адвокатский шкафчик — искать какой-нибудь крем. Нашел. Воняло от него тем же дорогим парфюмом, которым несло от Себастиана. Я решительно засунул баночку обратно на полку: уж доживу как-нибудь до дома и вазелина.

Когда я наконец вывалился из ванной в облаке пара со стойким запахом растворителя, Себастиан сидел в белом кружке света от настольной лампы и что-то сосредоточенно изучал на экране компа. Услышав, как закрылась дверь, он вскинул взгляд — какой-то затуманенный и отсутствующий, будто за то время, пока я был в душе, он успел забыть о моем существовании.

— Все, — сообщил я. — Спасибо за то, что дали воспользоваться ванной. И вообще, спасибо.

Адвокат улыбнулся, возвращаясь в реальный мир с обузой по имени Джек.

— Да не за что. Ты выглядишь теперь гораздо лучше.

Конечно, просто пай-мальчик, свежевымытый, в новых синих джинсах, туго стягивающих зад, и футболке с мимимишным Снупи — других в Нетто не было. Разве что лишайные пятна портят картинку, а так — в пору для школьного альбома фоткаться. Тут адвокат приметил мое сходство с линяющей розовой Пантерой и заволновался:

— Ой, что это? Может, тебя все-таки к врачу?

— Да фигня, обычное раздражение. Пройдет.

Себастиан все-таки прискакал с аптечкой:

— Давай я тебе хоть пластырь на укус налеплю.

Я сдался под напором его заботы и взял из коробочки четыре пакетика с бактерицидным. У адвоката аж руки тряслись, пока он помогал с них бумажки снимать. Наверное, он из тех, кто при виде крови в обморок бухается, а из-за синяка садится на больничный.

Мешок с моими тряпками я хотел прихватить с собой, чтобы сразу выкинуть, но Себастиан сказал, что беспокоиться не стоит: рано утром уборщица заберет его вместе с остальным мусором.

Домой ехали молча. Я внутренне готовился к разговору с матерью, зная, что он будет не из приятных. Хорошо хоть, Себастиан не лез ко мне с нравоучениями, хотя наверняка после беседы с панцирями ему было что сказать. Интересно, что они теперь замутят? В прошлый раз после истории с тойотой мудака Хольста полиция стукнула в коммуну, и к нам домой и в школу приперлись тетки из социальной службы. Мать затаскали по собраниям, а меня по психологам. Ходки на чистку мозгов у меня, кстати, еще не закончились. А что бывает, когда выясняется, что они не сработали?

Я обеспокоенно поерзал на сидении и повернулся к адвокату, как раз тормознувшему на светофоре:

— Э-э, Себастиан, это… А вы не знаете, что мне теперь будет? Ну, за граффити. И за Пророка.

— Какого пророка? — брови дака полезли на лоб. — Мухаммеда?

Сзади кто-то бибикнул: Себастиан прозевал, что уже загорелся зеленый. Он судорожно нажал на газ, а я пояснил:

— Не, собаку. Это она меня тяпнула.

Адвокат видимо расслабился:

— Обычно в таком случае полиция обязана поставить в известность службу по делам детей и юношества в коммуне, а те начинают расследование согласно параграфа пятьдесят. Но судя по тому, что у тебя это рецидив, расследование, скорее всего, уже идет полным ходом… Это так? — он покосился на меня, переключая скорость.