После смерти графа его вдова Софья Сергеевна унаследовала не только владения и капитал, но и тайное общество-салон «Звездная палата». В «Письме начальнику отделения по охране общественной безопасности и порядка в Санкт-Петербурге за 21 марта 1914 года» сообщалось, что в числе «лиц, упомянутых в справке, приложенной к записке № 107017, в качестве членов масонско-оккультических кружков в Санкт-Петербурге в 1906 году по негласно собранным сведениям» о кружке масона Арсеньева К. К., редактора журнала «Вестник Европы», проживавшего в Царском Селе, проходила и графиня: «Как дознано, в беседах принимали участие какая-то графиня Игнатьева и княжна Гагарина, по-видимому, вдова генерал-адъютанта графиня Софья Сергеевна Игнатьева, известная благотворительница, интересующаяся религиозными вопросами…»[33]

В «Звездной палате» также вертелись столики, вызывались духи потустороннего мира, велись диспуты о будущем устройстве империи.

4.

В 1904 году в Петербург приезжает уроженец французского Лиона, некто мэтр Филипп Низье Антельм. Он гипнотизер и народный целитель, а также ученик и последователь д’Альвейдра, приемного отца Марии Клейнмихель. Протекцию этому французу оказывала не только русская аристократка, но и черногорские принцессы Милица и Стана. Первая была женой великого князя Петра Николаевича, а вторая – женой князя Георгия Максимилиановича Романовского (6-го герцога Лейхтенбергского). Обе были увлечены различными поисками в области потустороннего и паранормального. Благодаря этим черногорским принцессам еще 20 сентября 1901 года в Компьене произошла первая встреча императорской четы с Филиппом Низье Антельмом.

«Их величества, – вспоминала ближайшая подруга царицы фрейлина Анна Вырубова, – говорили, что они верят, что есть люди, как и во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божьей и молитву которых Господь слышит. К числу таких людей, по их убеждениям, принадлежал Филипп, француз, который бывал у их величеств»[34].

Стоит напомнить, возвратившись к книге «Миссия Индии в Европе», что ее автор д’Альвейдр говорит в ней о «высоких посвященных», «понтифах парадезы», то есть жрецах идеального общества, обладающих экстраординарными качествами, в сущности, выступающими носителями идей синархии и Агарты. К таковым лицам, видимо, относился и Филипп из Лиона.

Фрейлина Вырубова, рассказывая об императрице Александре Федоровне, подтверждала факт этого знакомства с медиумом через влиятельную черногорскую принцессу: «Они познакомились с ним у великой княгини Милицы Николаевны[35], и он умер до моего знакомства с государыней»[36].

Уроженец Лиона в прошлом был крестьянином, но в силу экстраординарных способностей приобрел славу толкового знахаря, гипнотизера и, как сказали бы сейчас, экстрасенса. Сверхъестественные возможности Филиппа впечатлили русского монарха. Царь пригласил волшебника в Санкт-Петербург. Там ему оказали небывалые почести, присвоили должность медика Военно-медицинской академии, звание генерала и статского советника.

По-своему карьеру Филиппа в Петербурге описала немецкая газета Berliner Lokal Anzeiger: «Приблизительно 10 лет тому назад в Петербурге появился ловкий француз, доктор Филипп, которого ввели в общество две дамы из русской царской семьи. Они познакомились с ним за границей и были в восторге от его искусства, которое состояло преимущественно в проблемах 4-го измерения. Доктор Филипп был гипнотизером, ясновидящим, словом, ловким человеком, который умел придавать темному искусству полнейшую ясность. Дамы высшего русского общества были в восторге от предсказаний Филиппа, и слава его росла и дошла даже до трона. Однажды скользкий как угорь француз находился при дворе и имел там сеанс. Он понравился, и его стали приглашать очень часто»[37].

Падение знахаря предопределило не совсем необычное событие. Царская семья ждала от Филиппа волшебной помощи: своим мистическим искусством он должен был повлиять на императрицу, желавшую родить на этот раз наследника. Филипп действительно напророчил беременность и рождение сына, но это не подтвердилось. Разразился скандал. Он привел к закату звезды французского волшебника и выдворению его из страны в 1904 году. «В один прекрасный день его не стало, – писала немецкая Berliner Lokal Anzeiger. – Паровой конь унес его по ту сторону западной границы России. Мистическая опасность, во всяком случае, была устранена. Сеансы при дворе прекратились. У многих свалился камень с сердца: „Спасен“»[38].

Не последнюю роль в изгнании Филиппа сыграл Департамент полиции, использовавший все средства, чтобы снизить сильное влияние иностранца. Покидая Россию, французский медиум сделал важное заявление, о котором в своих мемуарах упоминает фрейлина Вырубова: «Я только слыхала от их величеств, что Филипп до своей смерти предрек им, что у них будет „другой друг“, который будет говорить с ними о Боге»[39].

Пророчества лионского медиума хоть и с опозданием, но полностью сбылись: 30 июля 1904 года у императрицы действительно родился наследник, а затем появился и другой друг.

5.

Возможно финальное предсказание французского медиума и не было пророчеством в полном смысле слова. Вспоминая ту эпоху, влиятельное общество, «Звездную палату» и политический союз Марии Клейнмихель и Софьи Игнатьевой, секретарь Распутина Арон Симанович пишет: «Обе дамы занялись Распутиным, чтобы использовать его влияние на царя в своих интересах…»[40]

Эти дамы не были его единственными покровительницами. Во время паломничества в Киев Распутин был замечен и черногорскими принцессами Милицей и Станой, также отправившимися по святым местам. Они обратили внимание на простого мужика, коловшего дрова в монастырском дворе. Тот цитировал Евангелие, рассказывал, как проповедовал на пристанях и станциях, уже пройдя путь от отчего села Покровского до Иерусалима, и как бывал на Афоне. В любом случае такой странник знал мир несравненно лучше, чем жительницы дворцов. А уж тем более русскую землю.

«Григория Ефимовича ввели в дом великих княгинь Милицы и Станы Николаевны епископ Феофан, который был очень заинтересован этим необыкновенным странником, – пишет Вырубова. – Их величества в то время находились в тесной дружбе с этими великими княгинями. По рассказам государыни, их поразили ум и начитанность Милицы Николаевны, которую близкие считали чуть ли не пророчицей»[41].