Игнат переводил взгляд с пострадавшего дома на сгоревшую машину. Потом, налюбовавшись, произнёс речитативом, почти спел:

– Нас бомбили в сорок первом…

Я решительно заявила:

– Всё, хозяин, я увольняюсь! Не знаю, что вокруг вас происходит и почему, но в любом случае мне это не нравится. Я ещё молодая, мне ещё жить и жить, а работа здесь, я так понимаю, с жизнью несовместима. Так что всего хорошего! Искренне желаю вам счастливо прожить оставшиеся вам дни или часы.

Игнат задумчиво посмотрел на меня, потом сел на ступеньку крыльца и спокойно сказал:

– Что ж, Аня, понять тебя я могу, а вот удерживать не могу. Не имею морального права. Даже наоборот, настоятельно рекомендую тебе сегодня же вернуться к себе домой. Такси тебе вызвать?

Такая человечность тронула меня до глубины души. Я тоже опустилась на крыльцо и задумалась.

А поразмыслив, сказала:

– Ну, жизнь здесь, конечно, опаснее, чем на пороховом складе, это факт. – Он молча кивнул. – А с другой стороны… Волков бояться – в лес не ходить! Я, конечно, не хочу погибнуть во цвете лет. Но и назад в посёлок возвращаться тоже не хочу. Что мне там делать? На братца-бездельника любоваться? К тому же я так надеялась здесь, в городе, в люди выбиться…

– Ага, точно, с метлой в руках, – подпрягся Кирилл. – Вот на ней и стартанёшь!

Мы с Игнатом никак не отреагировали на колкость, даже не повернулись в его сторону. Так и просидели молча до самого прибытия милиции.

Наряд сегодня был уже другой, но проку от него было так же мало, как и от вчерашнего. Они походили вокруг изуродованной машины, поопрашивали свидетелей. Поскольку дядька с огнетушителем давно уехал, то других свидетелей, кроме нас четверых, не оказалось. Справедливости ради надо сказать, что поодаль уже толпились люди, но они прибежали после взрыва, снедаемые любопытством, и прояснить ничего не могли. От них не приходилось ждать никакой достоверной информации. Наоборот, они сами жаждали её получить.

Правда, и мы тоже помочь милиции не могли ничем. Всё получилось, как в старом кино: поскользнулся, упал, очнулся – гипс. Примерно так же обрисовал ситуацию Игнат: вышел на крыльцо, нажал кнопку, услышал взрыв, упал на землю. Когда очнулся – машина уже догорала. Вот, собственно и все сведения.

Потом Сергею и Кириллу милиционеры разрешили разъехаться по домам. Мы с Игнатом вошли в дом, и он снова стал названивать Феликсу.

Сначала, как обычно, орал и бился в конвульсиях. Потом выслушал ответ, успокоился и сказал: «Хорошо». И дал отбой.

Мне же объяснил:

– Дядька на «Жигулях», который с огнетушителем, – человек Феликса. Он из наружного наблюдения, как раз было его дежурство.

– А кто взрывчатку ставил, он видел?

– Разбираются сейчас. Но на ночь охрану усилят, потому что окна выбиты. Ты уезжаешь или остаёшься?

– Сказала же – остаюсь! Сто раз повторять, что ли?

– Ну, тогда спать пора. Надо силы восстанавливать.

– Погоди, что я тебе показать хотела… Вот, в банку с крупой спрятала, чтоб не потерять. Выбросить хотела, потом решила у тебя спросить. Вдруг вещь нужная…

Я достала из банки с пшеном маленькую беленькую штучку и показала Игнату.

Он осторожно взял вещицу с моей ладони, рассмотрел её со всех сторон.

– Где ты её взяла?

– Здесь, в кухне. Она была снизу к подоконнику прицеплена. Собственно, это не я нашла, а ребята, которые окно меняли.

– Ты знаешь, что это? – спросил Игнат, сузив глаза.

– Нет, – испугалась я. – Неужто тоже взрывчатка? Ой, мама!.. – прокричала я шёпотом.

– Нет, Аня, это не взрывчатка. Это мина замедленного действия.

– А-а-а!!!

Обхватив голову руками, я метеором вылетела из кухни и помчалась наверх. Залетела к себе в комнату, бросилась на кровать и зарылась в подушки.

Работодатель мой пришёл следом, сел на стул у трюмо и сказал:

– Отбой тревоги! Это не настоящая мина. Я образно сказал.

Я осторожно высунулась из-под подушки:

– А что это? Камуфляж? Или, как его… Муляж?

– Нет. Это, сдаётся мне, подслушивающее устройство. Просто микрофончик. Он не взрывается. Он просто помогает моим врагам контролировать меня.

Он снова сел на телефон – вызванивать Феликса. Рассказал ему о находке. А закончив разговор, улыбнулся мне:

– Порядок. Завтра Феликс придёт со специальным оборудованием и проверит весь дом на наличие «жучков». Хорошо, что ты не выбросила эту штучку в мусор. Тебе за бдительность премия полагается. Хочешь, в ресторан тебя свожу? Или тебе лучше деньгами отдать?

– Деньгами, – буркнула я. – Сами же с Серёгой сказали, что моя еда в сто раз лучше ресторанной, так чего туда идти? Лучше я себе тапки новые справлю, тихие, а то эти рыкалки меня уже достали!

– Тебе же они так нравились! – удивился Игнат.

– Ну, друзья твои дразнятся, а я этого не люблю…

– Вот ещё! На дураков всяких внимание обращать…

– Ты ещё скажи, что это они от зависти, – засмеялась я. – Так я им обоим по паре таких же тапок куплю. На премию.

– Нет, не от зависти, конечно. Просто я не очень люблю Кирюху, и он платит мне той же монетой. Меня кусать боится, так на тебе отыгрался… Говорю же – выбрось из головы! А рыкалку я тебе завтра из тапка уберу. Раскручу носик и выброшу рычалку. Да чего там завтра, давай сегодня!

Он в самом деле растребушил медвежий нос, вытащил рычалку, вернул нос на место и сказал:

– Вот и всё. Носи на здоровье.

И ушёл спать.

Правда, через минуту вернулся и, просунув голову в дверь, сказал:

– От взрыва и пожара не так спасаются. Чего тебя наверх понесло? Если бы рвануло, так тебя бы погребло под обломками дома. А если пожар бы начался, так пришлось бы тебе прыгать со второго этажа, ноги ломать. Или шею… Если боишься чего-то – беги на улицу. И отбегай от дома подальше. Усекла?

– Да, это я не подумала… Спасибо за науку. Запомню.

– На здоровье.

Он скрылся в своей комнате. А у меня сон пропал. Разве уснёшь, находясь в самом центре таких событий…

Завтра, пожалуй, стоит походить по окрестностям, познакомиться с соседями. Во-первых, сплетни разузнать, это всегда полезно. А во-вторых, надо же куда-то бежать в случае теракта, взрыва, нападения, появления НЛО и при прочих катаклизмах.

Бабушка мне всегда говорила: соседи, деточка, важнее родственников. Родственники могут жить далеко, могут тобой не интересоваться вовсе, да и самих родственников может не быть. А соседи – вот они, всегда рядом. И с бедой своей побежишь куда? Опять же – к ним, к соседям…