Подполковник машинально провел платком по лысине.

– Про ремни мне не докладывали, – резковато сказал он, но Малышев только пожал плечами:

– Семен Васильевич, я сам только узнал. Скажем так, оперативные источники. Поэтому замять дело не удастся.

– Твою мать.

Начальник ОВД вздохнул и добавил:

– Наше счастье, что все случилось не у нас в районе. Какие мысли, Сережа?

Лицо Малышева оставалось непроницаемым.

– Я не видел всех материалов, и меня не было на месте происшествия. Здесь возможны любые версии, от мести до маньяка.

– Нет, – быстро сказал Семен Васильевич. Казалось, предположение о психопате, появившемся в их краях, встревожило его не на шутку. – Никогда в Каменске не было сбрендивших психов, готовых варить людей заживо. Не было и, надеюсь, не будет. Будем считать, что это какой-то залетный…

– Вполне вероятно, – не стал спорить Малышев. Помолчав, он произнес: – Собственно, чего вы так переживаете? Тем более если «злодей» залетный. И преступление совершено на территории Калиновки. Вот пусть их опера и покажут, как умеют землю рыть.

– Так-то оно так, ядрен-батон, – прокряхтел подполковник. – И все же… Наш город по уровню криминала был самым спокойным местом в крае.

– Всегда все бывает в первый раз. А что?

Видимо, слова подчиненного слегка задели подполковника, и он, сверкнув глазами, пылко сказал:

– Да, Малышев, ты меня знаешь как зануду и старого, прожженного циника. Да что я, ты сам прошел Афган! Ты знаешь, что такое – тащить на себе умирающего товарища в горах, где от жары воздух трещит! Но ведь есть же места в мире, где преступности нет вообще? Конечно, я не имею в виду какие-нибудь племена в джунглях, где живут коммунами… хотя и там свои разборки наверняка имеются. Но все же?

Сергей покачал головой:

– Таких мест нет. Впрочем… Не знаю, как в других городах, но, может, когда-нибудь у нас будет даже тише, чем в Валахии, – сказал он с усмешкой.

– Какой-такой Валахии, ядрен-батон? – не понял подполковник.

– Про Дракулу слышали, Василий Семенович?

– Это который вампир? Кровищу пил из потерпевших? Ну-ка, поведай. Люблю, знаешь ли, старинный фольклор.

Малышев улыбнулся краем рта.

– В XV веке в Румынии жил некий Влад Цепеш, он и стал прообразом Дракулы. Так вот, посреди города стоял чудесный фонтан с золотой чашей. Кто хотел напиться, подходил и черпал воду этой чашей. Но никому и в голову не приходила мысль эту чашу украсть. Потому что за этим следовала суровая и неотвратимая кара. Так вот. У одного купца как-то украли кошелек, и он пожаловался Владу. Вора нашли, посадили на кол, а купцу вернули кошелек, положив туда еще одну монету сверху. Тот сказал об этом, и Влад засмеялся, мол, хорошо, что честным оказался, а если бы смолчал и утаил, то посадил бы на соседний кол…

Подполковник разгладил скомканный платок, затем сложил его вчетверо и вытер мясистое лицо.

– Ну умеешь ты поднять настроение, Малышев.

Сергей перестал улыбаться.

– Это всего лишь фольклор.

– Ладно… Я тебя больше не задерживаю. А то смотри, хочешь, дерябнем по пять капель…

Он подмигнул, но выражение лица Малышева оставалось вежливо-бесстрастным.

– Василий Семенович, благодарю, но… извините. Спешу. Да и не пью я. Хватит, отпил свое.

Подполковник вздохнул, снова посерьезнев:

– Ну хорошо. Я вот что, Сереж… Тут на днях из Черкасово сводки передали, у них две недели назад пожилая женщина исчезла, Арсеньева. Между прочим, у нас в городе учительницей географии сорок лет проработала. А в Гладьевске до сих пор не могут рыбака отыскать, хотя все озеро облазили. Давно столько «потеряшек» не было. Прямо напасть какая-то в последний месяц. Ладно, беги.

Начальник ОВД сунул потемневший от пота платок обратно в карман.

– Ты только будь на связи, Сергей. Сам знаешь… А про своего вампира и золотые чашки потом расскажешь.

Они попрощались, и Малышев быстро покинул кабинет.

* * *

«Форд Фокус» стремительно мчался по нагретой за день трассе.

Сварили в кипятке…

Начальник уголовного розыска снова и снова прокручивал в мозгу эту фразу. Кому и зачем нужно было таким способом расправляться с мальчишкой?!

«Будем считать, что это какой-то залетный…» – вспомнил он слова подполковника.

– За-лет-ный…

Малышев проговорил это слово медленно, с расстановкой и даже как-то осторожно, словно пробуя его на вкус.

«Кажется, я догадываюсь, кто это шалит», – подумал он, и на невозмутимом лице мужчины заиграла безжалостная улыбка.

Краем глаза следя за дорогой, милиционер извлек из кармана мобильник и, выбрав абонента, нажал вызов. Трубку взяли не сразу.

– Привет, Арчи, – заговорил Сергей, когда наконец услышал голос сына.

– Привет, – раздался осторожный голос.

– Что нового? Чем занимаешься?

На другом конце провода завозились, словно юноша перекладывал телефон к другому уху.

– Ты там что, уснул? – поинтересовался Малышев.

– Нет. Я на кухне.

– Чего ты там забыл? – продолжал допытываться мужчина. – Время обеда давно прошло.

В трубке кашлянули.

– Спагетти готовлю, – выдавил Артур.

– Мама спит?

– Да.

Сергей поморщился. Его собственный сын разговаривал с ним так, как задержанные во время допроса.

«Это неудивительно», – шепнул внутренний голос.

– Когда она проснется, спроси, что ей нужно, – велел он. – Ты должен заботиться о ней. Понял?

– Хорошо. Ты… гм…

– Не мычи. Или ты уже макароны жуешь? – спросил Малышев.

– Ты во сколько приедешь? – задал вопрос Артур.

– Около девяти. Может, чуть позже. В общем, я на связи.

– Хорошо, – снова сказал юноша.

Сергей, не попрощавшись, скинул разговор, бросив телефон на пассажирское сиденье.

«Ты во сколько приедешь?»

Слова сына всколыхнулись в памяти, будто водоросли на дне мутного пруда.

Что это? Забота о родителях? Или дежурная вежливость?

– А ты растешь, мальчик, – тихо проговорил Малышев, вновь сосредоточив внимание на дороге. – И растешь довольно быстро…

Предстояло сделать еще один звонок, и он снова потянулся к сотовому. Как только его пальцы коснулись корпуса телефона, за спиной внезапно раздался оглушающе-резкий вой клаксона. Глаза мужчины метнулись к зеркалу заднего вида.