мордастых.

А карпы нейдут чего-то:

червь нежирный или в болото

Маша удило закинула.

Как бы то ни было,

но поплавок вдруг двинуло!

Тянет она, а вытащить не может.

«Дед родимый поможет!» —

хотела покликать деда, да передумала.

И нехорошо так подумала:

«Нет, утопит меня он в трясине,

чтобы есть не просила!»

— Я сама! — крикнула Маша.

Пусть там хоть акула, но наша!

И потянула резко

натянутую леску.

Мама с папой прибежали,

леща большущего достали,

поцеловали Машу:

«Живая и нет её краше!»

Есть такой остров — Евразия

Рыбной ловли нет без истории.

А если клёва нет, то тем более,

рассказы ещё чуднее:

рыба-меч, рыба-молот. «Полнее

мы не видели щуки,

распороли живот, там крюки,

крюки, жуки и рыбные снасти.

Вот такие напасти

в нашей реке-океане!»

— А остров ваш звать Буяном?

«Нет, остров наш самый обычный,

Евразией его кличут.»

Кто к работушке привык

Если ты крутой мужик,

то к работушке привык.

Коли ты мужичок,

то бери в кулачок

шланг резиновый и лей!

«Да хоть все вокруг залей!» —

умиляется родня

на меня, богатыря.

Умиляться будут больше,

если я устрою дождик

на родителей и прохожих.

На кого они будут похожи?

На мокрых куриц, наверное.

— Мам, готово там первое?

«Готово, ешь иди скорей

и суп куриный не залей!»

Суп куриный прощается,

с аппетитом в рот заливается,

в рот настоящего мужичищи!

Щас поем и косищу почищу.

Грибы собирать или на полянке играть

Если в лес по грибы,

надо собираться:

сапоги, корзинки,

тепло одеваться.

От клещей платочки,

от жучков носочки,

кофточки от пауков

и усталость от грибов.

Ну что, Маруся с Машей,

где грибочки ваши?

Не весь лес ещё прошли.

Ножки дальше не пошли?

Или хочется играться —

на полянке кувыркаться!

Тюльпаны для мамы

Рано утром поутру

я по травушке пройду,

посмотрю на кошку,

гляну на дорожку

и побегу по грядкам.

Как же сладко пахнут

красные тюльпаны!

Нарву-ка их для мамы.

Дети шалят

Как мы с мамочкой блиночки ели

Успокой меня, родная, успокой.

Почему-то мне не нужен твой покой.

Нужна молодость твоя, весёлый смех.

И блиночки чтоб ты ела лучше всех!

Кушай, доченька родная, подрастай.

Кушай с мёдом, молочком всё запивай.

И ни с кем не вздумай поделиться:

дед дурной, он может подавиться;

бабка старая, жевать уже не может;

а отцу и таз блинов уж не поможет;

кошка сытая, собака тоже ела;

а вот мамочка покушать не успела.

Сядем мы с тобой да наедимся,

и пускай за окнами полынь вся

зашуршит от зависти, заплачет.

Для нас и это ничего не значит.

Мы спокойненько заснём после обеда,

и глаза закроем на дурь деда,

и на бабку даже ни глазочком,

на отца, на пса, на кошку.

Засыпает мать твоя, не бегай.

— Спи, мамуля, тёплой-тёплой негой.

Солнце, я и пузыри

Только в детстве было чудо —

мыльный, маленький пузырь:

— Ты такой смешной откуда?

«Я от солнышка, держи!»

Я держу, ему смешно.

Лопается. Смерть его

почему-то так печальна.

Начинаю дуть сначала.

Мыльный, маленький пузырь,

ты не лопайся, держись!

Сядет круглый на листок,

рассмотрю его… Не то!

Ты не солнышка дружок,

а от радуги кусок!

Он хохочет и взрывается.

Солнце с неба улыбается:

«Сама не лопни от гордыни,

стихов как понапишешь, Инна!»

Свиристелка

Ах ты, Инна, Инна, Инна,

донька свиристелка,

у тебя под носом

маленька капелка.

А кого ты любишь, Инна?

«Папу, маму, лето, зиму.

А ещё люблю блины,

кошку Маньку. Комары

надоели шибко мне!

У нас колодец есть, на дне

тина, глина, грязь.

Мне говорят: туда не лазь!

Я и не полезла,

там неинтересно.

Мне интересен огород,

там кузнечище живёт

зелёный и огромный,

к летячке неподъёмный,

только прыг да скок.

А однажды на порог

принесла кошка его,

кузнечищу одного

и знаете, сожрала!

Чего ей не хватало?

Молоко есть, мясо, суп.

Жри и ешь, свой нос не суй

в наш семейный огород!

Не семья же кошка. Вот.»

Ах ты, Инна, Инна, Инна,

мелка свиристелка,

у тебя на личике

маленька сопелка!

Ты поешь, попей, поспи.

И иди, иди, иди

в свой любимый огород,

там царь Горох в кустах живёт,

съешь его противного,

очень агрессивного!

А как вырастешь большая,

то, наверное, поймешь:

каждый жрёт то, что живёт.

Вот.

Ты даже планеты красивей

Дочечка, дочечка, дочечка,

ты то ли звезда, то ли точечка

на мамином небосклоне!

И папа в тебя влюблённый.

Дочечке, дочечке, дочечке

так поскорее хочется

стать большой и красивой!

Не хочет она быть милой

маленькой, крошечной крохой.

Охай, бабуля, охай.

Твоя маленькая принцесса,

как взрослая, позирует прессе.

Щёлкают объективы.

Ты даже планеты красивей!

Пора кровати покупать

Ладушки, ладушки,

сколько нас у бабушки?

Ну-ка, быстро сосчитай,

рот на пса не раскрывай!

Ладушки, ладушки,

сколько нас у бабушки?

Поскорее отвечай,

мать с отцом не считай.

Ладушки, ладушки,

скажи-ка своей матушке:

— Надоело нам так спать,

пора кроватки покупать!

Сосчитай сердечки

Сердце — это мама,

сердце — это ты,

сердце — это папа

и все твои мечты!

Ты пока не взрослый,

тебе немного лет,

но это очень просто —

любить весь белый свет!

Устал я жить один

Лучше мамы нет на свете

никакого существа.

Моя мама — тёплый ветер!

Хорошо, что ты пришла,

а то устал я жить один,

когда ушла ты в магазин.

Хватит, дед, меня катать в тазу

Дед — моряк. А я причём?

Я так очень был притом:

дед любил меня сажать

в таз пластмассовый, пускать

плавать в море кораблём

и смеётся: «Потонём!»

Я терпел это лет десять,

а потом подумал, взвесил:

если дед дурной у нас,

пусть бабулю садит в таз!

Как назвать богатыря

Народился богатырь,

назовём его Батый!

— Нет!

А как?

Народился богатей,

наречём Еремей!

— Нет!

Ну ладно. Народился батрак,

назовётся кое-как.

— Нет!

Опять ваша взяла!

Царица ночью родила…

— Нет!!!

Кто же тогда

народился у царя?

— А родился у нас

сын мужицкий, просто Стас!

Россия и Мария

Россия была красивой,