— О чем? Идти ли за волшебной книгой?

— Да. Иди спать.

— А ты идешь? То есть за книгой?

— Еще не знаю.

— Никуда она не пойдет. Если у нее есть хоть пара извилин, то она не пойдет. — Похоже, Рон уже рассердился. — Это слишком опасное путешествие. Скажи ей, Тигра. У тебя только одна сестра, и тебе ведь не хочется, чтобы она попала в лапы черных странников.

Брин с яростью поглядела на горца:

— Джайра это совсем не касается, и перестань его пугать.

— Его? Да кто его пугает? — Рон даже покраснел. — Это тебя я пытаюсь сейчас напугать, черт тебя побери!

— А я все равно не боюсь этих черных странников, — уверенно заявил Джайр.

— Еще забоишься! — рассердилась Брин. Джайр пожал плечами и зевнул.

— Может, все-таки дождемся папу? Или как-нибудь свяжемся с ним? Пошлем записку или что-нибудь в этом роде.

— А что, неплохая мысль, — поддержал его Рон. — Сначала нужно поговорить с Вилом и Эретрией. Брин вздохнула:

— Но вы же слышали, что сказал Алланон. На это нет времени.

Горец скрестил руки на груди.

— Найдет время, если ему нужно. Брин, у твоего отца может быть свое мнение на этот счет. И у него есть опыт: он уже имел дело с эльфийской магией.

— И еще, Брин, у него же есть эльфиниты! — Джайр широко раскрыл глаза. — Он же может пойти с тобой. И защищать тебя силой эльфийских камней, как тогда Амбель!

Вот оно. Эти несколько слов все прояснили для Брин. Она поняла. Алланон был прав. Она должна пойти с ним. И теперь уже стало ясно почему. Отец действительно отправился бы с ней. Достал бы из тайника эльфийские камни и пошел, чтобы защитить свою дочь. Но как раз этого она не могла допустить. Папе пришлось бы нарушить клятву и вновь обратиться к силе камней. А вдруг он вообще запретил бы ей идти и отправился с Алланоном вместо нее? Нет.

— Иди спать, Джайр, — вдруг резко сказала Брин.

— Но я как раз…

— Иди. Пожалуйста. Утром мы обо всем поговорим.

Джайр колебался.

— А ты?

— Я сейчас тоже лягу, правда. Я просто хочу посидеть здесь немножко. Одна.

Джайр как-то подозрительно поглядел на нее, но все же кивнул:

— Хорошо. Спокойной ночи. — Он повернулся и шагнул в темноту. — Только ты тоже поспи.

Брин поймала взгляд Рона. Они знали друг друга давно, с самого раннего детства, и были такие мгновения, когда понимали друг друга без слов. И вот сейчас тоже.

Горец медленно поднялся, его лицо оставалось на удивление спокойным.

— Ну что ж, Брин. Я понимаю, да. Но я иду с тобой. И буду с тобой до самого конца. Понимаешь?

Она только кивнула. Рон молча вышел, оставив ее одну.

Время шло. Брин сидела в полутемной столовой и в который раз передумывала все заново, тщательно взвешивая все за и против. Нет, нельзя, чтобы из-за нее отец нарушил клятву. Ведь он дал зарок никогда больше не обращаться к эльфийской магии. Никогда.

Брин встала, задула пламя в лампе и тихонько скользнула в прихожую. Стараясь не шуметь, она отперла замок, открыла входную дверь и вышла в ночь. Ветерок, напоенный осенними ароматами, приятно холодил лицо. Брин постояла мгновение на крыльце, глядя в сумрак, потом обошла дом и направилась в сад. Ночь была полна звуков сумеречной невидимой жизни. В дальнем конце сада рос древний дуб. Брин остановилась под его ветвями и выжидающе огляделась.

Буквально через мгновение из сумрака возник Алланон. Брин почему-то знала, что он должен прийти сюда. Черный, как ночь вокруг, друид бесшумно вышел из тени деревьев и встал рядом с ней.

— Я все решила, — прошептала Брин чуть слышно, но голос ее был тверд. — Я иду с тобой.

Утро наступило быстро. Бледно-серебряный свет просочился сквозь туман предрассветного леса и отогнал тени на запад. В доме Омсвордов проснулись рано, с первыми лучами солнца. А еще через час все в доме стояло вверх дном: Брин собиралась в путь. Рон поспешил в гостиницу оседлать лошадей, собрать провизию и оружие. Брин и Джайр упаковывали теплую одежду и необходимые вещи. В суете сборов они почти не разговаривали. Да и говорить особенно было не о чем. И не хотелось к тому же.

Особенно упорно молчал Джайр. Он был явно не в настроении. Еще бы, Брин и Рон отправляются с Алланоном, а он, как маленький мальчик, остается дома. Сегодня утром, когда все собрались в столовой, Джайр был неприятно удивлен. Похоже, он один не знал о решении Брин идти с Алланоном. Джайр попытался было убедить сестру и Рона взять его с собой, но ему было твердо сказано: нет. Еще раньше, когда горец заявил Алланону, что он тоже идет — ведь Брин нужен кто-то, на кого она может положиться, кому может довериться, — друид явно этому не обрадовался. И согласился лишь после того, как Брин сказала, что ей будет спокойнее, если Рон пойдет с ней. Тут-то Джайр и высказался, что, пойди он с ними, Брин будет в два раза спокойнее. И получил однозначный ответ. Слишком опасно, сказала Брин. Слишком долгий поход и рискованный, добавил Рон. К тому же ты нужен здесь, напомнил ему Алланон. Ты позаботишься о родителях. И в случае чего воспользуешься своей песнью желаний, чтобы защитить их.

После этого Алланон куда-то ушел, и у Джайра больше не было возможности постараться переубедить его. Рона же уговаривать бесполезно, он не станет перечить Брин — для него на ней свет клином сошелся. Да и сама Брин все уже решила. А уж если она решила, будет стоять на своем. Так что ничего не поделаешь. Сестра никогда его не понимала. Джайру даже не раз казалось, что и себя она не всегда понимает. И вот теперь в гордом молчании он помогал Брин складывать вещи. Они остались одни: Алланон куда-то запропастился, Рон ушел в гостиницу. В конце концов Джайр заговорил:

— Брин! — Они оба сидели на полу в гостиной и запихивали одеяла в клеенчатый мешок. — Брин, я знаю, где папа прячет эльфийские камни.

Она подняла глаза:

— Я так и думала.

— Ну, он сделал из этого секрет…

— А ты не любишь секретов, да? Ты их брал?

— Только чтоб посмотреть, — признался он и подался вперед. — Брин, наверное, тебе стоит взять их с собой.

— Зачем? — В голосе девушки появились сердитые нотки.

— Для защиты.

— Для защиты? Ты же прекрасно знаешь, что они подчиняются только папе.

— Ну, быть может…

— И ты знаешь его отношение к эльфинитам. Он и так не обрадуется, когда узнает, зачем я ушла, а уж если я прихвачу с собой эльфийские камни… По-моему, ты не подумал как следует, Джайр.

И тут Джайр по-настоящему рассердился: