тогда король Чехии Отакар II. Он метил в императоры и считал, что имеет право голоса на выборах нового короля римлян, потому что Чехия входит в состав империи. Но Отакару не доверяли, а его славянское происхождение считалось для выборщика недопустимым, поэтому место Отакара в коллегии занял герцог Баварский. Из прочих важных властителей особой охоты занять трон не выказывал никто. Больше двух столетий до этого императоры настолько плотно занимались делами Швабии и соседней с ней Франконии, что два этих герцогства стали как бы синонимом империи. А вот Бранденбург и саксонские герцогства лежали на удалении от центра империи, и их властителей слишком занимали собственные дела и экспансия на восток. В Баварии и в Пфальце герцогами были братья из рода Виттельсбахов, которые настолько не ладили меж собой, что всячески вредили интересам друг друга[36].

Таким образом, ни у кого из выборщиков не обнаружилось ни желания, ни возможности организовать единогласие. И этим воспользовался Рудольф Габсбург. Его привлекало как раз то, что отпугивало остальных: связь между императорской властью и юго-западной частью Священной Римской империи, которую Габсбурги уже начали прибирать к рукам. Но устремления Рудольфа объяснялись не одними лишь территориальными интересами. Как крестник императора Фридриха II, он считал себя преемником Штауфенов в ситуации, когда кровных наследников Фридриха уже не осталось. Кроме того, Рудольф был самым крупным феодалом в Швабии, откуда происходил дом Штауфенов, и потому лучше всех годился в такие преемники. В этом смысле он смотрелся не выскочкой, а «продолжателем традиции»[37].

С точки зрения выборщиков, Рудольф был подходящей кандидатурой. Ему уже исполнилось 55, и можно было не беспокоиться, что он будет представлять угрозу в долгой перспективе. Сам поживившийся землями Штауфенов, он, верно, не станет требовать возврата земель, присвоенных другими крупными магнатами. Кроме этих циничных соображений подкупало и то, что Рудольф внешне соответствовал новой роли. Он был рослым — один источник приписывает ему рост семь футов, а германский фут в те времена был чуть длиннее нынешнего британского (30,48 см) — и обладал яркой внешностью. Насмешники говорили, что своим длинным носом Рудольф мог перегородить дорогу как шлагбаумом. К тому же в ту эпоху, когда большинство князей только разглагольствовали о Крестовых походах, Рудольф в самом деле стал крестоносцем — и отчаянно бился в 1250-х гг. на балтийском побережье с язычниками-пруссами (пусть и в качестве епитимьи за сожженный монастырь). 29 сентября 1273 г. в Ахене Рудольфа избрали, а в октябре увенчали королевской диадемой[38].

Современники записали о Рудольфе несколько десятков историй, восхваляющих его смекалку, храбрость, набожность и мудрость. Несомненно, многие из этих анекдотов были его же пропагандой, но все же они рисуют нам широкую натуру, полностью противоположную тому, как предпочитали описывать Рудольфа его верные чиновники: «Умеренный в еде, питье и во всех вещах». Впрочем, главными качествами, которые воспитала в Рудольфе жизнь, проведенная в войне и грабежах, были терпение и расчетливость, и в этом смысле, наверное, не случайно его увлечение шахматами. Речь, произнесенная им на коронации в Ахене, представляла собой настоящий шедевр напускной скромности: «Сегодня я прощаю все обиды, нанесенные мне, выпускаю на свободу всех пленных, томящихся у меня в темницах, и обещаю впредь быть хранителем мира на земле, как прежде я был неутомимым воителем»[39].

Пока Рудольф был лишь королем. Чтобы получить императорский титул, он должен был быть коронован в Риме папой. Несмотря на это, Рудольф торжественно говорил о себе «Мы и Империя» и добавил к своему титулу фразу, которая останется частью официального языка до XIX в.: «Во все времена приумножатель империи». Рудольф по большей части исполнил то, что обещал в коронационной речи. Он прекратил распри с соседями, хотя и на выгодных ему условиях, и в союзе с рейнскими городами принялся уничтожать разбойничьи гнезда в долине реки. О том, как он наводил порядок, поныне свидетельствуют руины расположенного близ Рюдесхайма замка Зоонек, пусть и частично восстановленного в XIX в. в неоготическом стиле, или легенда о рыцарях-разбойниках из Райхенштайна, которых он повесил, после чего пустил бревна их виселицы на часовню, чтобы там молились за упокой их душ[40].

Не менее важной была проведенная Рудольфом реформа системы охраны порядка. И до него многие правители обещали «мир на земле», запрещали любое насилие и назначали суровые кары за малейшее нарушение закона. Но лишь немногие умели наладить механизмы надзора, без которых распри вскоре вспыхивали с прежней яростью и возвращалось «право сильного». Рудольф же доверил блюсти мир в своих землях наместникам-ландфогтам (Landvogt), которым вменялось в обязанность поддерживать порядок силой оружия. А чтобы финансировать эту систему, Рудольф в 1274 г. обложил все города империи новым налогом, который спустя восемь лет собрал повторно. Разделение империи на отдельные части, которые должны были сами поддерживать у себя мир и общественное спокойствие, стало первым шагом к сложившейся после 1500 г. системе «имперских округов» и институтам охраны правопорядка, просуществовавшим до XIX столетия[41].

Ландфогтов Рудольф обязал не только поддерживать порядок, но и возвращать все имперские земли, которые были розданы после 1245 г. Эта политика, опиравшаяся на военную силу, относительно успешно проводилась в Швабии и соседней Франконии. Возвращенные таким образом территории переходили напрямую к Рудольфу — ведь, как король, он считался их законным владетелем. Вместе с тем сам Рудольф не отказался от имперских земель, которые присоединил к своим родовым владениям, и не спешил возвращать другие противоправно захваченные территории. Также он не видел смысла обострять отношения с Виттельсбахами из Баварии и Пфальца, обязуя их сдать захваченную собственность[42].

Программа возврата утраченных имперских земель распространялась и на права и привилегии. Никто не нарушал их так дерзко, как чешский король Отакар (ок. 1232–1278). Еще будучи наследником чешского трона, он захватил герцогство Австрийское, оставшееся без правителя после смерти в 1246 г. герцога Фридриха II, последнего из династии Бабенбергов. В подтверждение своих прав на Австрию Отакар ссылался на приглашение местной знати, и, похоже, он действительно пользовался поддержкой заметной ее части. Чтобы прочнее закрепиться на троне, он взял в жены сестру герцога Фридриха Маргариту. Эта дама повидала на своем веку немало. Она была замужем за больным проказой сыном императора Фридриха II Генрихом, а овдовев, стала монахиней, но покинула монастырь, чтобы заявить свои права на Австрийское герцогство. Женщина под пятьдесят, она была старше Отакара на добрых 30 лет. Помимо очевидной проблемы наследника, которого этот союз никак не мог ему подарить, Отакар столкнулся и с другими трудностями. Как имперский лен Австрия после пресечения рода Бабенбергов подлежала возврату в