– О, дружище! – обрадовался ему Никита. – А я как знал, что заявишься. Не в воскресенье, так в понедельник.

– Вчера попросили выйти поработать. – Виктор пожал крепкую руку друга. – За отгул, конечно. Я этот отгул к своим двум выходным присоединю, и можно будет вместе куда-нибудь далеко на рыбалочку махнуть, пока у тебя отпуск не закончился.

– Отлично! Говорят, на Рузском водохранилище щука на спиннинг пошла…

– Давненько там не был. – Виктор извлек из рюкзачка бутылку водки. – Но самое интересное, буквально позавчера дочитал детективчик, в котором действие происходит как раз на Рузе.

Вслед за водкой на столе появились две бутылки пива, два плавленых сырка «Дружба», толстая консервная банка импортной ветчины и тонкая – кильки в томатном соусе.

– Дружище, да ты никак пировать собрался?! – Никита с любопытством уставился на банку ветчины.

– Открывай-открывай. – Виктор взял две пивные бутылки, открыл одну – пробка об пробку и приложился к горлышку. – У тебя опята маринованные еще не закончились?

– Разве не знаешь, какие у меня в подполе запасы! Счас притащу. А ты пока разливай…

Прежде чем открыть водку, Виктор, воспользовавшись ухватом, перенес с плиты на стол горячую сковороду, на которой красовались, пуще прежнего раздражая аппетит, два карася, залитые четырьмя куриными яйцами. Вскоре к открытым консервам добавились так любимые Виктором грибочки, огурчики и капуста.

– И в самом деле – пир! – расплылся он в улыбке, чокаясь с Никитой…

Когда бутылка опустела, сковородка оказалась выскоблена, а консервные банки пустыми, вспомнили про плавленые сырки.

– Мы их на рыбалку возьмем, – сказал Никита, доставая из гремящего холодильника бутылку самогона и показывая ее Виктору.

– И огураны, огураны обязательно прихвати! – отозвался тот.

– Обязательно.

Прежде чем идти на пруд, налили еще по одной – самогона.

– Ты, дружище, лучше вот на какой вопрос ответь, – медленно произнес Виктор, поднимая наполненную стопку. – Какого черта новоявленные буржуи стройку рядом с нашей деревней ведут?!

– Дружище, я же тебе в прошлый раз говорил. Председатель сельсовета общественную землю распродал.

– Незаконно…

– Ну, как – незаконно. По документам не придерешься. А по совести в отношении своих односельчан слукавил он.

– То есть?

– То есть втихаря продал. Своим людям – и за копейки. А самый козырный участок вообще собственной дочери продал. Ну, как продал…

– Вот сволочь!

– Сволочь, – согласился Никита. – Давай выпьем.

– Подожди! А почему же народ не возмутился? Вот хотя бы лично ты! Все-таки мент, мог бы как-то воспротивиться.

– Во-первых, народ, конечно, возмутился. Даже писали куда-то, жаловались, но все бесполезно. Во-вторых, хоть я и мент, да только не подполковник или майор, а обычный сержант-постовой. Что я могу сделать? Ни-че-го! Давай выпьем.

– Подожди… Что? Действительно бороться смысла не имело?

– Хых! Председатель вместе с общественной землей и свой домишко продал и, не дожидаясь перевыборов, сменил место жительства. Может, на Москву, может, на Питер – никто не знает.

– Сволочь!

– Не спорю. Встреться он мне сейчас где-нибудь на тесной тропинке – ух! – Никита погрозил в потолок огромным кулачищем. – Выпьем?

* * *

К наболевшей теме Виктор вернулся, когда они пришли на пруд и забросили удочки. Пруд называли Пятачок – когда-то деревенские жители сообща выкопали его на ровном месте и запустили в него карася. Спустя какое-то время в Пятачке, откуда ни возьмись, появился ротан, причем в большом количестве. Рыбаки очень переживали, мол, сожрет всего карася пришелец с Дальнего Востока, которым даже кошки брезгуют. Переживали напрасно – и карась покрупнел, и ротан оказался очень даже вкусной рыбой.

Никита сказал, что для хорошего клева еще рановато, но в любом случае место ловли необходимо подкормить. Тут же намочил в воде два кусочка белого хлеба, поломал их, помял и подбросил к поплавкам. Тем временем Виктор достал тетрадь со вложенной страницей и, когда Никита сполоснул и вытер руки, подсунул ее ему под нос.

– Узнаешь место?

– Ты, что ли, рисовал?

– Ну а кто же еще!

– Нет, не узнаю, – почесал подбородок Никита.

– И это неудивительно. Как теперь узнать ту самую просеку, на которой мы с тобой…

– Точно, просека! – Никита вырвал у друга страничку и ткнул нее пальцем. – А вот, кстати, коттедж дочери нашего председателя сельсовета. Скоро новоселье праздновать будет.

– Дай сюда. – Завладев страничкой, Виктор вложил ее обратно в тетрадь. – А вот скажи мне, дружище, почему никто из вас, деревенских, не решился еще в самом начале строительства спалить его к черту?!

– Ну, во-первых, это криминал, – развел руками Никита. – А если вместе со стройкой люди сгорят? Во-вторых, если погорельцы поджигателя поймают, то таких тумаков надают, что мало не покажется, а потом – тюрьма.

– Ну и кто, к примеру, тебя в этом лесу поймал бы?

– Да мало ли… – Устремив взгляд на поплавок, Никита потянулся к удочке, но, не дождавшись повторной поклевки, убрал руку. – Говорю, мало ли какие обстоятельства: вдруг там сторожа слишком бдительные, вдруг у них собаки обученные… А потом, ну, сгорят дом или два, а их там, на просеке, – сотня. Да и после на месте сгоревших новые построят. Так что…

– Значит, предлагаешь в покорных овец превратиться? – горько усмехнулся Виктор.

– Я предлагаю тебе за своим поплавком следить!

Поплавок на удочке Виктора медленно плыл, удаляясь от берега и постепенно притапливаясь. Затягивать с подсечкой рыбак не стал и после недолгого вываживания вытащил из воды серебристого карасика. Он умело снял с крючка первый трофей и опустил в металлический садок.

– Наливай! – скомандовал Никита.

Возражать Виктор не стал…

Чем больше в садке становилось рыбы, тем меньше оставалось самогона в бутылке, но друзья не замечали опьянения – слишком азартной вышла рыбалка. Караси попадались мерные, размером с мужскую ладонь, и довольно упитанные. Виктор планировал забрать домой десятка полтора рыбин, пожарить их, обваляв в муке и посыпав зеленым лучком, и штук шесть принести на работу – угостить напарника Михалыча и водителя, которому доведется катать тушинский маршрут.

Но тут после поимки очередного карасика Никита поторопился с забросом, его леска перехлестнула леску Виктора, у которого как раз клевало. В итоге вместо рыбы друзья вытащили вконец перепутанные снасти, и Никита, как виновник этого безобразия, принялся их распутывать. Тем временем Виктор разлил по стопочкам остатки спиртного и разрезал напополам последний огурец – сырки «Дружба» давно были съедены. Выпить решили только после того, как вновь забросят поплавки.