Вернувшись в хижину, Фиона принялась перебирать травы из своей корзинки, сетуя на то, что пришлось потерять столько времени. Перед глазами упрямо маячил образ Реймонда, хотя Фиона понимала, что между ними лежит слишком глубокая пропасть и им не суждено быть вместе. Она сама обрекла себя на одиночество. Это случилось десять лет назад. Когда отец публично высек ее и выгнал из дома.

– Довольно!

Гул голосов в зале моментально смолк, и все дружно стали оглядываться в поисках того, кто посмел так разгневать хозяина.

Реймонд вытер ладонью рот и мысленно сосчитал до десяти. Еще один петушиный крик – и он начнет драть уши своим слугам, как шкодливым мальчишкам!

– Повар! – ткнул он пальцем в рослого мужчину. – Если я снова увижу в зале живого цыпленка, то вместо него насажу на вертел тебя! – Слуга поклонился и попятился. – Теперь ты, сенешаль «Управляющий замком, эконом, второе лицо в средневековом замке после хозяина.»! Ты столь явно не справляешься со своими обязанностями, что больше не будешь их выполнять! – Сенешаль побледнел от обиды, однако Реймонд обратился к другому рыцарю: – Сэр Гаррик! Я назначаю тебя на место сенешаля в этом замке до тех пор, пока не найду более подходящего человека!

Сэр Гаррик не скрывал, что его совсем не радует эта милость. Реймонд выразительно выгнул бровь и умолк в ожидании ответа. В конце концов рыцарь нехотя поклонился, наградив прежнего сенешаля убийственным взглядом.

– А теперь ты! – И Реймонд сурово уставился на мальчишку примерно восьми лет от роду. – Еще одна такая выходка – и в течение месяца ты будешь питаться объедками, которые падают со стола! – В сущности, мальчишка и так уже сидел под столом. Он развлекался тем, что запускал жуков и мышей в сапоги обедавшим оруженосцам и смотрел, как они дрыгают ногами. – Ты все понял? – Реймонд навис над замершим от страха маленьким негодником. – Сегодня ты будешь убирать со стола, а потом отправишься на кухню и станешь помогать повару. Там у тебя будет довольно работы, чтобы не отвлекаться на всякие глупости! Понятно?

Мальчишка быстро закивал головой, и Реймонду даже стало его жалко. Но он понимал, что, если этого сорванца вовремя не остановить, его шутки станут попросту опасными.

К тому же нужно было с чего-то начинать. Его замок по-прежнему пребывал в плачевном состоянии, и чем скорее он приведет его в порядок, тем лучше. Реймонд выпрямился и рявкнул:

– А теперь все вон отсюда!

Не обращая внимания на поднявшуюся суету, де Клер отвернулся к очагу и плюхнулся обратно в кресло. Если эту жалкую развалину вообще можно было назвать креслом. Он с тоской огляделся. Наверное, в былые дни этот замок выглядел гордо и величаво. Сложенный из прочного черного камня, он высился над морским утесом, словно королевский дворец. А теперь его внутренний двор зарос сорняками, в пустых кладовых давно хозяйничали одни крысы, пристройки сгнили, а у кухни был такой вид, будто она вот-вот обрушится в море.

Реймонд запрокинул голову и зажмурился. Ему даже думать не хотелось о том, сколько труда придется вложить в эти камни, чтобы вернуть замку былую славу. Черт побери, и угораздило же короля Генриха наградить своего верного слугу этой никчемной грудой камней! Реймонд снова обвел взглядом гнилую солому на полу, черную полосу копоти, тянувшуюся по стене от очага до самого потолка, грязные расшатанные столы и скамейки, между которыми слонялись голодные тощие псы, – и у него вырвался тяжелый вздох. Как ни крути, а именно ему придется приводить в порядок этот свинарник. По крайней мере крыша над головой цела и не протекает, на верхних этажах сохранились отдельные комнаты, а все очаги и камины имели надежные дымоходы. И все же ему не верилось, что кто-то мог считать это место своим домом. Хорошо, если его удастся превратить в сносное жилье. Вместо награды за верную службу Гленн-Тейз оказался самой настоящей обузой.

Владения Реймонда оказались под стать самому замку: заброшенные и бесплодные. Но и этого мало: де Клеру следовало как можно скорее найти себе жену. Черт побери, можно подумать, что это так просто! Однако король слишком ясно выразил свою волю, и теперь Реймонду предстояло устроить в Гленн-Тейзе настоящий аукцион из ирландских девиц, как будто это телки или свиноматки, выставленные на продажу рачительными хозяевами.

Рыцарь глубоко задумался, спрятав лицо в ладонях, и к нему вернулись два привычных видения, не дававших покоя долгие годы. Первое было настолько тяжелым, что Реймонд старался отвлекаться на что-нибудь как можно скорее, чтобы не сойти с ума. Второе же было окутано таинственным туманом и имело привкус свежего ирландского ветра. Этот аромат не покидал его в Испании и Константинополе, в Италии и на выбеленных солнцем берегах Крита – везде, куда забрасывала де Клера суровая судьба. Снова и снова из облака тумана на него смотрели загадочные голубые глаза.

Реймонд до боли зажмурился и выругался, не в силах избавиться от тоскливых мыслей. Мало того, что он не смог позабыть эту женщину за прошедшие годы. Судьба снова свела их здесь, в Антриме. Реймонд был готов смириться с чем угодно: будь она чужой женой, или невестой, или даже деревенской шлюхой – но только не колдуньей. Одного ее слова было достаточно, чтобы задушить ту слабую надежду на счастье, что проснулась в его измученной душе после шести лет бесплодных скитаний. Ведь он никогда не признался бы Фионе в том, что именно из-за нее сбежал из Ирландии.

– Милорд!

Реймонд встряхнулся, возвращаясь к действительности, и посмотрел, кто его зовет. Сурово нахмурился, встал и пошел к выходу. Судя по тому, какое лицо было у сэра Алека, предстояла новая вылазка в горы.

Реймонд подал коня вперед, и вор оказался прижатым к дереву. Самсон дышал оборванцу прямо в лицо, отчего тот стал белее мела. Реймонд не спеша вытащил из ножен свой меч, и этот легкий шелест прозвучал в холодном воздухе как песня смерти.

– Если ты не слышал, я сообщаю тебе, что в Антриме появился новый хозяин. – Острие меча уперлось ирландцу в шею, так что достаточно было лишь легкого нажатия, чтобы пролилась кровь. – И он не потерпит воровства!

Изможденный от постоянного недоедания мужчина выронил мешок и поднял руки.

– Николай, приведи сюда обобранную им семью.

Вот уже в третий раз за эту неделю Реймонду приходилось сталкиваться с воровством. Причем в первых двух случаях негодяи хладнокровно прикончили своих жертв, избавляясь от свидетелей.

Николай кивнул и рысью вернулся к хижине арендатора.

– Ты мог бы найти себе более достойное занятие! – раздраженно заметил Реймонд.

– Я в жизни не брал чужого, милорд! – Вор, которому было не более двадцати лет от роду, гордо выпрямился, стараясь придать себе достойный вид. – Я всегда честно трудился на своем поле, но наша земля так оскудела, что не способна прокормить даже одну семью!

– Значит, тебе хватило совести вырвать кусок из чужого рта, чтобы накормить своих?

– Простите меня, милорд, я просто не знал, что делать! – краснея от стыда, пробормотал виллан. Он махнул рукой в сторону леса.