litbaza книги онлайнСовременная прозаЧеловек убежденный: Личность, власть и массовые движения - Эрик Хоффер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 41
Перейти на страницу:

Там, где люди трудятся от зари до зари ради хлеба насущного, они ни на что не обижаются и ни о чем не мечтают. Одна из причин нереволюционности китайских масс коренится в том, что в Китае для самого элементарного существования требуются невероятные усилия. Интенсивная борьба за существование оказывает на людей «скорее статическое, чем динамическое влияние»{22}.

22

Бедность и страдания не вызывают недовольства автоматически, как и активное недовольство не обязательно прямо пропорционально степени страданий.

Недовольство сильнее всего, пожалуй, тогда, когда страдания терпимы, т. е. когда условия жизни улучшаются настолько, что человеку начинает казаться возможным полное благополучие. Несправедливость чувствуется острее в момент, когда кажется, что справедливость вот-вот восторжествует. Де Токвиль, исследуя общественное состояние Франции перед революцией, был поражен открытием того, что «ни в один из периодов после революции 1789 года национальное благосостояние Франции не улучшалось так быстро, как это было за 20 лет перед революцией»{23}. Он был вынужден заключить, что «французы находили свое положение тем более невыносимым, чем лучше оно становилось»{24}. Во Франции и в России жадные до земли крестьяне в момент взрыва революции владели почти третью всей обрабатываемой земли, – большая часть этой земли стала их собственностью за одно или два поколения до революции{25}. Не страдания толкают людей на бунт, а аппетит, который приходит во время еды. Народное восстание в Советской России вряд ли случится, пока народ не вкусит по-настоящему хорошей жизни. Наиболее опасный момент для режима партийной верхушки наступит тогда, когда будет достигнуто значительное улучшение экономических условий жизни русских народных масс, а железное тоталитарное управление будет немного смягчено. Интересно, что убийство в декабре 1934 года близкого Сталину Кирова произошло вскоре после того, как Сталин провозгласил успешное выполнение плана первой пятилетки и начало новых счастливых и зажиточных времен.

Таким образом, интенсивность недовольства обратно пропорциональна расстоянию до желанной цели. Формула эта справедлива и для приближающихся к цели, и для удаляющихся от нее, т. е., с одной стороны, для тех, кто вот-вот станет богатым, свободным и т. п., с другой стороны, для новых бедняков и для недавно порабощенных.

23

Наша неудовлетворенность сильнее тогда, когда мы многое имеем и хотим иметь еще больше, чем когда мы ничего не имеем и хотим немногое. Мы меньше недовольны, когда нам не хватает многого, чем когда нам не хватает чего-нибудь одного.

24

Мы гораздо смелее, когда добиваемся лишнего, чем когда добиваемся необходимого. Поэтому часто, начиная отказываться от излишнего, мы начинаем терять и необходимое.

25

Надежда иногда действует подобно взрывчатому веществу, а иногда она дисциплинирует и наполняет терпением: первое – когда предполагается, что надежда исполнится скоро; второе – когда надежда осуществится не скоро. Массовое движение во время своего подъема обещает надежду первого варианта. Оно старается подвигнуть своих приверженцев на действие; к действию же толкает именно такая форма надежды, которая обещает скорый успех. Христианство в период своего подъема провозглашало наступление конца света и немедленное царство небесное; Магомет обещал своим правоверным богатую добычу; якобинцы обещали немедленную свободу и равенство; ранние большевики – хлеб и землю; Гитлер – немедленное раскрепощение от версальского рабства, работу и деятельность для всех. Позднее, когда движение получает власть, акцент его перемещается на отдаленную надежду – на мечту и манящее видение. Массовое движение, достигнув цели, начинает заниматься только сохранением достигнутого, и тогда послушание и терпение ставятся выше непосредственного действия, а когда мы «надеемся на то, чего не видим, тогда терпеливо ожидаем»{26}.

Каждое массовое движение, достигшее власти, предлагает свою собственную надежду – свой сорт опиума для того, чтобы притупить нетерпение масс, чтобы они смирились со своей участью. Сталинизм – такой же опиум для народа, как и господствующие религии{27}.

Свободные бедняки

26

Рабы бедны, но там, где рабство широко распространено и укрепилось, мала вероятность возникновения массового движения. Абсолютное равенство среди рабов, коммунальное житье в отведенных для рабов помещениях – все это исключает возникновение личной неудовлетворенности. Смутьяны в рабском обществе – это или недавно порабощенные, или освобожденные рабы. Непривычная свобода для только что освобожденного раба – корень его недовольства.

Свобода усиливает чувство неудовлетворенности так же, как и ослабляет его. При свободе передвижения неудача выбора полностью ложится на плечи отдельной личности. Свобода предоставляет больше вариантов действия, но тем самым ведет к большему числу ошибок и к большей неудовлетворенности. Правда, при свободе чувство неудовлетворенности облегчается возможностями для действий, движения, перемен, протеста. Если человек лишен талантов сделать что-нибудь для себя, то свобода для него – угнетающее бремя. К чему свобода выбора, если он ни на что не способен? Мы присоединяемся к массовому движению, чтобы избегнуть личной ответственности, или, говоря словами пылкого молодого нациста, «чтобы быть свободным от свободы»{28}. Когда рядовые нацисты заявляли, что не виновны во всех чудовищных преступлениях, которые они совершили, – это было не просто наглым лицемерием. Они считали себя обманутыми и оклеветанными, когда на их плечи взваливали ответственность за исполнение приказов. Разве они не присоединились к нацистскому движению для того, чтобы быть свободными от ответственности?

Выходит, что самая лучшая почва для массового движения – это общество, где достаточно свободы, но нет смягчающих средств против неудовлетворенности. Французские крестьяне XVIII века в отличие от крестьян Германии и Австрии оказались восприимчивее к соблазнам революции, потому что уже не были крепостными и имели землю. В России, пожалуй, не было бы большевистской революции, не будь русский крестьянин свободным на протяжении целого поколения или больше и не войди он во вкус частного землевладения.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 41
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?