Она потянулась к нему бокалом.

— И за тебя.

Пригубив вино, Арнольд и Элеонора накинулись на еду.

Насытившись, они расслабились и разговорились. Элеонора рассказала о своей поездке, Арнольд — о своем последнем концерте.

— А о чем ты все-таки беседовала с той преподавательницей? — вдруг вспомнил он. — Меня даже задело, что вы меня пить чай с собой не пригласили, небось о твоих женихах секретничали? — ревниво сверкнул он глазами.

В глубине души Элеонора порадовалась, что он ревнует ее, но, с другой стороны, как бы это у него в привычку не вошло. Она стала оправдываться:

— Совсем нет, о каких женихах? Я люблю только тебя. Виолетта Генриховна поведала мне тайну.

— И что за тайна?

— Я не могу тебе сказать, я слово дала, что никому не расскажу…

— Какая такая важная тайна может быть у этой старухи? — обиделся Арнольд.

— Между прочим, Виолетта Генриховна талантливый музыкант, из дворянской семьи, а ее предки родом из Австрии, — оскорбилась за преподавательницу Элеонора.

— И что? Она тебе дороже, чем я? Ты мне настолько не доверяешь, что не можешь рассказать, о чем вы шептались?

— Не сердись, — пошла на попятную Элеонора. — Конечно, я тебе верю и расскажу, но дай мне, пожалуйста, слово, что сохранишь все в тайне.

— Честное пионерское, — дурашливо подмигнул Арнольд.

Элеоноре стало неприятно, тревожно, но обижать возлюбленного она не хотела и решилась открыть ему чужой секрет:

— Отец Виолетты Генриховны оставил ей письмо, в котором написано, что Моцарт закончил «Реквием» полностью.

— Насколько мне известно, нет. «Реквием» дописал его ученик, уже после смерти Моцарта, не помню, как его имя, — перебил Арнольд.

— Зюсмайер, — подсказала Элеонора.

— Вот-вот, — обрадовался он, — Зюсмайер. Моцарт не успел, умер.

— Виолетта Генриховна утверждает, что это не так и у нее… — Элеонора сделала паузу и, вздохнув, торжественно завершила: — есть законченная партитура «Реквиема», написанная рукой самого Моцарта.

— Невероятно, — покачал головой Арнольд. — Если это правда, то это грандиозная сенсация!

— Не то слово…

— Эти ноты стоят безумно дорого!

Элеонора кивнула:

— Вот именно, они бесценны! Более того, Виолетта Генриховна проводит какое-то исследование, связанное с творчеством Моцарта, и сделала поразительные выводы…

— Так давай завтра навестим старушку, подарим ей привезенные тобой старинные ноты и уговорим показать нам «Реквием» и письмо…

Элеонора заволновалась.

— Ты что, с ума сошел!

— А что здесь такого? — с недоумением пожал плечами Арнольд.

— Виолетта Генриховна никого никогда не приглашает к себе и не пускает, даже меня…

Арнольд оживился.

— Странно, конечно, тогда давай сами завтра пригласим ее в гости. К нотам еще какую-нибудь кофтенку подарим.

— Это исключено, она оскорбится и не примет кофточку, потому что живет только высокодуховным.

Арнольд не успел ответить, затрезвонил телефон. Элеонора взяла трубку, звонила директриса ее консерватории. Девушка удивленно подняла брови. И вдруг с отчаянием вскрикнула:

— Не может быть! Когда?! Как это произошло?!

Положив трубку, она всхлипнула:

— Виолетта Генриховна погибла…

Пораженный Арнольд в замешательстве пробормотал:

— Ничего себе! Умерла, значит? Она же была старой…

— Ее убили в кинотеатре, — зарыдала Элеонора.

— С ума сойти! Погоди, а как же «Реквием» Моцарта? — растерянно буркнул Арнольд.

Версальский дворец поразил семью Моцартов красотой и величием.

Прекрасные сады ландшафтного архитектора Ленотра, пруды, дивные скульптуры, что красовались на террасах парка. И среди всего этого великолепия важно расхаживали пышно разодетые придворные вельможи, напудренные и в париках, гуляли блистательные дамы с причудливыми прическами, украшенными цветами и драгоценными камнями.

Две недели маленькие музыканты ежедневно по пять часов давали во дворце концерты для короля. На Рождество семейству Моцартов была оказана особая честь — их пригласили на торжественное пиршество, за один стол с королем и королевой.

Даже маркиза де Помпадур, официальная фаворитка французского короля Людовика ХV, заинтересовалась маленьким гением и после одного из концертов пригласила Вольфганга в свои покои.

С высоченной прической, украшенной цветами и перьями, в желтом роскошном платье, с набеленным лицом, с черными мушками на подбородке и щеках, она поражала воображение. Маркиза поставила юного Моцарта на стул и, пренебрежительно направив на него лорнет, с любопытством стала разглядывать мальчика.

Вольфганг тоже с интересом смотрел на мадам, сравнивал ее с императрицей Марией-Терезией и своей мамой и думал, что маркиза некрасивая и злая.

Когда маркиза де Помпадур нагнулась к нему, мальчик попытался ее поцеловать, он привык, что дамы разрешают ему в знак большого расположения их целовать, но женщина чопорно уклонилась от детского поцелуя.

Вольфганг вспомнил, как тепло и ласково с ним общалась императрица Мария-Терезия, и расплакался.

Он настолько разволновался, что Леопольд с трудом успокоил сына.

Маркиза решила утешить ребенка и протянула Моцарту красивую шкатулку, украшенную драгоценными камнями, но Вольфганг не взял подарок, который с любезной улыбкой принял его отец.

Закончив концерты в королевском дворце, Моцарты продолжили свои выступления в Париже. Маленький виртуоз Вольфганг удивлял публику игрой на фортепиано, скрипке и органе. Его исполнение вызывало всеобщее изумление и восторг. Парижане носились с удивительными детьми как с великим чудом, осыпали их подарками, деньгами, аплодисментами и даже посвящали музыкантам оды.

Заработав в Париже много денег и получив немало драгоценных подарков, Леопольд Моцарт решил покинуть Париж и отправиться в Лондон.

Он нанял корабль и повез детей в Дувр.

Королевская чета приняла Моцартов на пятый день после приезда. Большие любители музыки и искусства король Англии Георг III и его супруга София Шарлотта пригласили музыкантов в Букингемский дворец.

В отличие от утомительного светского этикета Парижа простая раскованная манера общения королевского двора не могла не радовать. Королевская семья отнеслась к юным музыкантам и их отцу необыкновенно тепло. Король искренне привязался к Моцартам и часто присылал экипаж за маленькими артистами, чтобы пригласить их во дворец.