Ну да Бог с ними, со всеми этими персонажами. Возлюбленный ВВП так приложил их просветленными ликами об единый мраморный стол, что даже стебаться над ними пока неприлично. Надо дать им легкий необязывающий тайм-аут.

Интереснее другое. Например.

Я вот не сомневаюсь, что на разводе – после долгих усилий – настояла Людмила Александровна. Чтобы реализовать понятное в веках женское желание – привести формальное положение дел в соответствие с давно уж фактическим.

Но почему ВВП не отказался? Ведь прежде, должно быть, уклонялся, ссылаясь на кучу условностей, сопровождающих, подобно команде охранников и пажей, сумбурные и муторные президентские обязанности. А здесь – прямо под телекамеру резанул всю правду-матку в федеральном объеме. Сославшись на некую свою тотальную публичность. Что, конечно, милое вранье – как мы знаем, в вопросах личной и семейной жизни Путин всегда был предельно непубличен.

Значит, он уже расслабился. Он не боится, что враги вынесут его из Кремля в неправильном направлении. И, в то же время, не собирается, судя по всему, сидеть там вечно.

Такой расслабленный (постневротический) президент часто бывает лучше перенапряженного (невротического). Меньше спонтанных реакций у него должно случаться по разным поводам.

Кроме того, ВВП еще раз показал и доказал, что для него личное важнее политического. Пойти, в конце концов, навстречу многолетней жене – главнее, чем какой-то там ОНФ. ОНФы приходят и уходят – «уж сколько их упало в эту бездну» ©, «а живы будем, будут и другие © – тридцатилетний брак все равно остается.

Мы, собственно, за это его всегда ругали. Что всякие там друзья с их хотелками для Путина бывают много важнее и политики, и экономики.

На что хозяин Кремля с укоризненным взором безмолвно нам отвечал: а вы хотите, чтобы ВАШИ друзья были мне дороже политики/экономики?/и своих друзей тоже? А кто меня выручать станет, если что?

В общем, Путин еще раз доказал, что он все-таки человек, а не железная политическая машина. Что само по себе симпатично, как бы ни оценивать Путина-лидера.

Да здравствует развод, черт побери!

26 марта 2000 года Владимир Путин был впервые избран президентом России. Юбилей. Такими словами, наверное, начнутся сотни разных текстов на заданную тему. И все они будут посвящены лидеру, который может оставаться правителем России еще вроде как сколько угодно.

Я же хочу по случаю высокой даты написать про другого персонажа. В 10 000 раз (примерно) менее интересного, чем Путин, но в принципе тоже имеющего какое-то право на существование. Про себя, Белковского.

(Кто-то скажет, что я законченный нарцисс, он же павлин, и будет не совсем не прав. Но в конце концов нарциссизм и павлинизм есть важные части мужской привлекательности, а кокетство – привлекательности женской. Никуда не денешься).

Итак, в нарциссическом порядке.

Когда Путин пришел, мне было 29. Сейчас – 44. Определяющий отрезок жизни. Этот отрезок прошел для меня под знаком и дыханием Владимира Владимировича.

Сегодня я должен признаться (впервые? пока и уже не помню): я люблю Путина. И на то есть причины, хотя правильная любовь – она беспричинная.

Для меня путинское время – это полная, беспримесная стабильность. 15 лет назад я был рядовым: ни должностей, ни званий, ни наград. Сейчас я такой же рядовой: ни должностей, ни званий, ни наград. Все стабильно.

Хорошо это или плохо? Ну почему плохо, рассуждать можно долго и как бы лежит на поверхности, а вот почему хорошо, я скажу: меня почти невозможно уволить/разжаловать. Неоткуда. Как прочно сказал по этому поводу Александр Галич:

Я был рядовым и умру рядовым

всей щедрой земли рядовой,

что светом кормила меня даровым,

поила водой даровой.

Земля под ногами и посох в руке

торжественней всяких божеств,

а маршальский жезл у меня в рюкзаке —

свирель, а не маршальский жезл.

Когда окончательно привыкаешь, что ты рядовой, – перестаешь поклоняться любым звездочкам на любых погонах. Это очень успокаивает, упрощает жизнь. За это успокоение-упрощение я благодарен эпохе Путина, а значит, и самому ее символу-предводителю.

Но при всем при том благодаря Владимиру Владимировичу я смог-таки удовлетворить свое нехилое тщеславие. Став человеком и публицистом, довольно известным в узких кругах.

На 80 % (или больше?) я обязан этой известностью – она еще в нашем мире называется «узнаваемость» – статьям и книгам про Путина. Чуть ли не весь мир требовал от меня комментариев и оценок по поводу В.В. И получал их, преумножая перечень муторных трудов, в совокупности тянущих уже на полное (в крайнем случае неполное) собрание сочинений В.И. Ленина.

Конечно, зачем мне эта известность, я полностью и непротиворечиво объяснить не могу. Она лежит в глубинах моего лица мертвым грузом. Может быть, затем, что я таки не умер от неудовлетворенного тщеславия. Тоже результат.

Я имел наглость жестко ругать (мягче: критиковать) лидера, чья популярность ныне стремится к 100 %. И он за то никак всерьез не наказал меня. Меня не убили, не посадили. Разумеется, это можно объяснить так: ты, старик, слишком мелок, чтобы великий тобой интересовался. И это правда. Но ведь в этом мире, а особенно в этой стране, ничтожество не избавляет от ответственности, не так ли? Так что я вкусил-таки сладчайших плодов от древа путинского милосердия.

Путин вообще не заслонял мне солнце – не мешал жить и работать. Он великодушно плевал на меня и тем самым дал возможность заниматься почти всем тем, чего я хотел.

Путинская администрация где-то лет десять назад закрыла мне доступ на федеральные телеканалы и тем самым оказала огромную услугу. Я сэкономил кучу жизненного времени, потребного для поездок в «Останкино» и холостого сидения в студиях – в ожидании собственной реплики. Но еще главнее – я избежал соблазнительной участи сказать в телевизоре кое-каких больших глупостей, которые зафиксировала бы история. Не говоря уже о том, что отсутствие присутствия в федеральных СМИ убило во мне коварные зачатки самоцензуры.

Притом путинская администрация ничуть не закрыла мне дорогу в независимые СМИ – а там мне было (и есть) хорошо-интересно, там моя аудитория, которая ко мне благосклонна. И где я говорю и пишу, что считаю нужным, без предварительных инструкций-согласований.

Путин даже разрешил мне публично быть против «крымнашизма». Это дорогого стоит.

15 лет назад у меня, еще вовсе не старого дурака, было много иллюзий. Что вот мне вскоре найдется государственное место в строительстве какой-то новой России. А потом, когда-нибудь, и еще более важное место и т. п. Теперь я знаю, что ничего этого – ни места, ни строительства – не было, нет и не будет. И если про строительство еще надежда есть – когда-нибудь, потом, если мы все захотим, – то с невозможностью места все устаканилось на 100 %. И на счастье. Путин объявил мне, что я для власти не гожусь никак, что чистая правда. А не объявил бы – я зачем-то прорывался бы туда еще долго.