— Признаться, я завидую тебе, Джейми. И хотел бы быть на твоём месте, но… Она уйдёт от тебя, рано или поздно, ты же знаешь. И я знаю, поэтому не вижу повода ругаться.

— Я буду вспоминать её, как самое незабываемое приключение в моей жизни, Джонни. Она шикарная женщина.

Карина понятия не имела, о чём разговаривали Уолтон и Эйвори, но её это и не интересовало. Она как-то не очень хорошо себя чувствовала, и потому рано уехала домой. Дома же, не успела она подняться в свою комнату, как к ней вбежала перепуганная горничная.

— Мисс Карина, ваша тётя… она…

— Что случилось? — встревожилась девушка.

— Ей плохо…

Кэрри сорвалась с места, отправив горничную за доктором. Тётя лежала в постели, восковой бледности лицо с запавшими глазами резко выделялось на белой наволочке, седые, но ещё густые волосы разметались по подушке.

— Тётя Амалия, — Карина присела на край постели, взяв сухую ладонь женщины в свою. — Тебе очень плохо?..

— Это сердце, девочка моя, — она бледно улыбнулась. — Я долго не протяну…

Девушка внимательно вглядывалась в лицо тёти.

— Может, ещё можно что-то сделать…

— Нет, Кэрри, не обманывай себя, ты же видишь, — остановила её женщина. — Карина, милая моя, я ведь знаю, ты красивая, умная, мужчины по тебе с ума сходят. Живи в своё удовольствие, пока можешь, Кэрри.

Она помолчала.

— Ты всё знаешь, тётя? — спросила наконец Карина.

— Детка, — нашла силы усмехнуться Амалия. — Тебе, наверное, ничего не рассказывали про мою бурную молодость? Мой муж, храни господь душу этого старого повесы, достаточно побегал, пока ему удалось загнать меня под венец, да и после свадьбы я не давала ему расслабляться. Пока у нас не появилась дочь, с тех пор мы остепенились…

Женщина замолчала, переводя дух.

— На каком ты месяце, Карина? — почти шёпотом спросила Амалия.

— На втором, — тихо ответила Кэрри. — Я собиралась уехать за город.

— Тебе нужен врач, милая…

Дверь распахнулась, и быстрым шагом вошёл человек средних лет с саквояжем в руке.

— Мадам?..

Карина тихо вышла в гостиную, предоставив доктору заниматься своим делом. Через полчаса он вышел, вытирая полотенцем на ходу руки.

— Мисс Карина Мэлсби, — девушка кивнула, — врать не буду, вашей тёте осталось несколько дней, не больше. Лучше её не волновать, пусть умрёт тихо и спокойно.

Карина помолчала.

— Доктор, вы не могли бы осмотреть меня? — вдруг попросила она.

— Вы чем-то больны? — нахмурился он.

— Нет, — девушка слегка улыбнулась. — Я беременна.

Через несколько дней Амалия Уотерли тихо скончалась во сне. Похоронив тётю, Карина собралась и уехала в провинцию, в загородный дом, никого ни о чём не предупредив, только послав короткую записку Эйвори, чтобы не искал её. Доктор поехал с ней, согласившись стать домашним врачом девушки.

В поместье Карина целыми днями гуляла, читала, много спала — в общем, отдыхала и готовилась к материнству. Доктор ни о чём не спрашивал её, не выходя за рамки их отношений врача и пациентки.

— Вы здоровая молодая женщина, мисс Мэлсби, — говорил он. — И ребёнок ваш тоже будет здоровым, так что вам не о чём волноваться.

Карина находила удовольствие в шитье разнообразных чепчиков, распашонок, пелёнок, и тому подобного, представляя, как это будет выглядеть на её ребёнке.

— Это будет девочка, — сообщила она как-то за чаем. — Я уверена.

— Вам виднее, мисс, — улыбнулся доктор. — Вы же мать.

Карина родила осенью, в октябре, хорошенькую малышку, крепкую и здоровую. Роды прошли на удивление легко, рано утром, и уже через пару дней девушка встала с постели. От услуг кормилицы молодая мама категорически отказалась, даже несмотря на замечание горничной, что от этого может испортиться форма груди.

— Мне всё равно, — отмахивалась Карина. — Аннелин только моя дочь, и ничья больше. Кормить её я буду сама.

Девушка осталась в поместье до следующей весны, когда маленькой Аннелин исполнилось семь месяцев, Карина вернулась в Лондон.

— Джон, ты просто обязан пойти со мной, — Эйвори остановился перед другом, скрестив руки на груди. — Там же будет скучища, и опять полчища мамаш с их выводками!

— С тех пор, как уехала Карина, на приёмах стало гораздо неинтереснее, правда, Джеймс? — невесело усмехнулся Уолтон.

— Да ты не на шутку влюбился в неё, Джонни, — он присел перед другом. — Пойми, она не из тех женщин, которых можно любить, друг мой. Она — одиночка, она никого не впустит в свою жизнь, она слишком любит свободу. Карина Мэлсби — хищница, охотница, и лучше играть с ней по её же правилам.

— Глупо, правда? — резко рассмеялся Уолтон. — Сходить с ума по рыжей распутнице, ведьме проклятой! Но это так, Джеймс, и я ничего не могу с собой поделать.

— Поехали, Джон. Затворничество не принесёт тебе пользы.

— Куда она могла исчезнуть? — тихо, с тоской спросил Джон, глядя в окно. — С каким очередным счастливчиком уехала неизвестно куда?

— Приди в себя, Уолтон, — прищурился Джеймс. — Ты никак не можешь исправить существующее положение вещей. Оставь её в покое.

— Ладно, — Джон вдруг решительно встал. — Поехали, посмотрим, какие свеженькие личики появились в свете.

Приём проходил как обычно, Уолтон обводил толпу скучающим взглядом, пока Джеймс Эйвори танцевал с какой-то девчушкой едва ли старше шестнадцати. Он упорно игнорировал любые попытки знакомства с потенциальными невестами, находя предлог ускользнуть от предприимчивых мамаш с дочками. "Карина, Кэрри… стерва зеленоглазая, где ты?"

Среди пёстрого вороха разноцветных нарядов мелькнуло пятно чёрного бархата. Уолтон невольно задержался глазами на девушке, в нём проснулось слабое любопытство: кто это в платье такого необычного для бала цвета?

Чёрный бархат облегал стройную талию, прямую спину, тонкие изящные руки, прикрывая кисти пеной серебряных с чёрным же кружев. Густая чёрная вуаль с маленькими бриллиантами лежала на волосах незнакомки невесомым облаком. Со спины гостья казалась смутно знакомой, но Джона сбивал с толку сплошной чёрный и невозможность увидеть цвет волос.

— Джонни, — вдруг раздался тихий голос Джеймса Эйвори. — Пригласи эту даму. Кажется, она тоже скучает здесь.

— Ты её знаешь? — Уолтон изогнул бровь, продолжая наблюдать за незнакомкой.

— Да, — Джеймс улыбнулся. — Мы старые приятели.

Дама в чёрном продолжала сидеть у окна, спиной к нему. Джон подошёл и остановился рядом, чуть склонив голову.

— Разрешите пригласить вас, мадам?

Она медленно повернулась, и время остановилось: перед ним сидела Карина Мэлсби. Те же проклятущие ведьминские глаза, спокойная улыбка, огненные волосы заколоты шпильками. Она осталась та же, и в то же время неуловимо изменилась, что-то новое появилось в глазах. Золотистая бровь изогнулась, губы чуть дрогнули в улыбке.