Но она забыла, что на плече у Ермака дожидалось своего часа охотничье ружье.

Натренированное тело сработало быстрее мозга: схватившись левой рукой за ствол, Ермак скинул ремень и ударил прикладом слева направо, по широкой дуге. Попал набегавшей твари прямо в челюсть, отчего несчастную крысособаку развернуло на девяносто градусов. Перехватив ствол поудобней, Ермак развернулся и ударил опять, на сей раз – сверху вниз. Рукоять со всего размаха опустилась на помятую черепушку лохматой псины, буквально припечатав тварь к земле. Однако хищница напрочь отказывалась помирать – несмотря на то, что подняться удалось лишь с превеликим трудом, а легкие шумно, будто старые кузнечные меха, выпускали отработанный воздух наружу, крысособака упрямо пошла в новую атаку.

Не желая больше тратить время и силы на эту упертую сволочь, Ермак взвел курок и пристрелил ее. Пуля отбросила крысособаку прямиком в Поле смерти, и черная полусфера с громким шипением охотно поглотила неожиданную добычу.

Ермак поднял голову, с отстраненным видом наблюдая, как по темной поверхности, словно по речной глади, проходит рябь. Внезапно воину показалось, что из густого дыма, заполняющего пространство под куполом, вдруг на секунду показалось чье-то морщинистое лицо. Однако стоило Ермаку моргнуть, и неухоженная физиономия исчезла. От переизбытка чувств воин подался было вперед, но вовремя себя остановил. Стоя в метре от Черного поля, он вглядывался в клубы сизого дыма, надеясь снова увидеть это странное старческое лицо…

Но никто более не выглядывал наружу. А может, и до этого не выглядывал, а морщинистая физиономия Ермаку просто почудилась?.. Воин уже настолько устал выживать в Чертанове, что не исключал галлюцинаций.

– Ты же там, да?! – воскликнул Ермак в сердцах. – Видишь, что тут творится, но никак не реагируешь… Тебе просто наплевать!

Это была иррациональная злость, злость, замешанная на бессилии, и воин ничего не мог с ней поделать. В нескольких километрах от площади, где обитал Черный Целитель, обращенный в нео Глеб доедал останки крыланов. Вспоминая об этом, Ермаку хотелось выть крысособакой. Кроме того, он даже близко не представлял, сколько времени у них осталось. Что, если с каждым днем мозг Глеба деградирует все сильней и сильней? Есть ли точка невозврата… и была ли она вообще? Этими вопросами Ермак мучил себя каждый божий день и отчего-то чем дальше, тем больше склонялся к мысли, что обратная трансформация Глеба вернет только его облик, но не вернет его сознание.

– Скажи, что надо, и я все сделаю! – продолжал разоряться Ермак. – Только скажи!

Но Черный Целитель молчал.

Ему, похоже, действительно было наплевать на то, что происходит снаружи.

Понимая, что оставаться рядом с Черным полем дольше бессмысленно, да и небезопасно, Ермак наступил на труп ближайшей крысособаки, не без труда выдернул из ее грудины меч и устремился в направлении дома. Воин плохо представлял себе, что будет делать дальше, но точно не собирался отступать от первоначального плана.

«Я верну тебе тебя, Глеб. Обязательно верну. Только пойму, как это сделать, – и сразу сделаю…»

Судьба, похоже, решила немного сжалиться над Ермаком: по крайней мере, ни крысособаки, ни иные охочие до человечины твари больше не лезли к одинокому воину. Московская Зона как будто предоставила ему немного времени для размышлений.

Нередко ведь самоистязание куда мучительней переносить, чем любые, даже самые жестокие пытки.

* * *

Громобой был напряжен ровно до того момента, как из развалин показалась Бо. Увидев жену, нейромант облегченно выдохнул и даже улыбнулся.

– Ты все хорошо запомнил, дружище? – спохватившись, Громобой вновь скорчил угрюмую мину и строго посмотрел на пленного шама.

– Запомнил, – нехотя подтвердил кровосос.

– Хорошо, – кивнул нейромант и, снова повернувшись к Бо, воскликнул:

– Как ты тут, малышка?

– Нормально, милый, – ответила девушка.

Губ ее видно не было, но глаза улыбались.

– Все прошло удачно, как я понимаю? – спросила Бо.

– Не прошло, а идет, – поправил Громобой. – Но пока все по плану, это верно. Если вдруг почувствуешь, что он пытается овладеть твоим телом, только дай знать, Рухлядь ему мигом шею свернет.

– Не уверена, что смогу хоть как-то тебе маякнуть. – Девушка улыбнулась самыми уголками рта. – Помнишь, как меня в Митино шамы скрутили? Я только и могла, что мысленно их проклинать…

– Ну, я ж тоже не слепой, – заметил Громобой. – Увижу, думаю, если ты вдруг станешь себя вести как-то… странно.

– Ну да, – кивнула Бо.

Поднявшийся ветер растрепал девушке волосы, и она рефлекторно потянулась к ним левой рукой, но тут же спешно спрятала ее в карман: супруга нейроманта иногда забывала, что потеряла руку еще несколько месяцев назад, во время стычки с сиамами. С тех пор Бо и Громобой искали способы восстановить утраченную конечность, но их планы раз за разом неизменно разбивались о бездушную стену реальности.

Нейромант, видя, как смутилась его жена, спешно произнес:

– Что же, пойдем? Пора возвращаться под Купол.

– Думаешь, стоит? – невесело усмехнулась Бо.

– Ну, мы же, кажется, уже все решили? – осторожно напомнил Громобой.

Видно было, что Бо не горит желанием снова окунаться в московскую Зону. Кто бы что ни говорил, но районы, находящиеся за пределами Купола, были не настолько ужасны, как те, что находились внутри энергетического барьера. Громобой хорошо помнил, как они путешествовали по Митину и Куркину, иным землям, и дивились, насколько же меньше тут разномастных тварей. Нет, безусловно, весь мир изнывал от мутаций, вызванных Последней войной. Но в открытом мире концентрация монстров была значительно меньше, поэтому при определенном везении ты мог спокойно пройти километр, а то и два-три, ни разу не вытащив меч из ножен.

Именно поэтому Бо не хотела возвращаться под Купол.

«Но иного выхода нет, – подумал Громобой, с тоской глядя на любимую супругу. – Если мы хотим воплотить в жизнь то, что задумали, надо идти внутрь».

Рухлядь первым устремился к Куполу, нейромант протянул Бо руку, и та, поколебавшись, взялась за нее. Он почувствовал, как холодна ее ладонь, и с улыбкой сказал:

– Ты чего так замерзла, малышка? Вроде бы солнце светит…

– Но не греет, – невесело усмехнулась девушка.

– Ну, зато я теплый и родной! – хохотнул Громобой и, подмигнув Бо, потянул ее за руку к Куполу.

Они успели пройти метров десять, не больше, когда из окна здания, стоящего слева от дороги, вылетела стрела арбалета. Со свитом рассекая воздух, она устремилась прямиком к нейроманту, но, к счастью, прошла прямо над ним.

– Гром! – запоздало осознав, что происходит, воскликнула Бо.

– Ходу! – воскликнул нейромант и, круто развернувшись, бросился к зданию на противоположной стороне улицы.