Китти улыбнулась. Все гадалки говорят одно и то же.

– А дети у меня будут? – Несмотря на скептицизм, Китти испытывала странное волнение.

– Я вижу ребенка. Одного ребенка… и еще что-то. – Серена внимательно разглядывала ладонь Китти, поворачивая ее осторожно, словно руль лодки, плывущей к неведомым берегам.

– Ну что? – еле слышно выдохнула Китти.

Гадалка тряхнула головой.

– Странно… Никогда не видела ничего подобного… – Серена подняла голову, и в ее темно-карих глазах, окруженных морщинками, промелькнуло что-то похожее на чувство вины. Казалось, будто она только что выпустила джинна из бутылки и хотела бы снова загнать его обратно. – Послушай, ты уверена, что хочешь это узнать?

Китти размышляла не больше секунды.

– Да, – кивнула она.

– Над вашей семьей вьется смерть. Смерть приближается неумолимо. Смерть близкого тебе человека… Прости, я не должна была этого говорить. Видя, что человека ждет несчастье, я храню тайну при себе.

– Прошу вас… – Китти затрясло. О чем она просит? Сообщить ей подробности?

Серена выпустила ее руку.

– Я могу и ошибаться. Ты узнала то, что открылось мне, и только.

Китти машинально вытерла руку о передник, словно желая стереть что-то липкое.

– Спасибо за предупреждение. Я буду начеку. – Она постаралась произнести эти слова небрежно, а между тем мозг ее лихорадочно работал, тщетно пытаясь найти ответы на вопросы.

Что, если ребенка отнимут у нее?

Серена предсказывала смерть, но чью? «Только не Дафна! Господи, только бы не она!» Китти пришла в ужас – она молит Бога, чтобы умер кто-то другой? Кто-то, кого она любит меньше? Отец, или мать, или…

– Привет, сестричка!

Китти оглянулась. В дверях стояла ее младшая сестра в безукоризненном бежевом костюме от Армани и шелковой кремовой блузке. Здесь, в захолустье, где блузы-батики и юбки с запахом считаются воплощением элегантности, а о мобильных телефонах и факсах мало кто слышал, Алекс смотрелась экзотической птицей.

Китти было известно, что сестра не только носит в сумочке мобильный телефон, но и установила в своем автомобиле (она арендовала за небольшую сумму последнюю модель «БМВ») портативный факс. Алекс клялась, что все это ей необходимо для работы, и была отчасти права. Китти понимала, что состоятельные руководители из Силиконовой долины, которым Алекс показывала модные особняки, вряд ли согласились бы прокатиться в ее собственной старенькой «хонде».

Раз в месяц Алекс ездила в Сан-Франциско в дорогой парикмахерский салон – приводить в порядок прическу и подкрашивать волосы. По дороге домой она останавливалась в роскошных магазинах и запасалась косметикой, как верблюд водой перед долгим переходом по пустыне. Нет нужды говорить, что результат был налицо. Алекс являла собой сногсшибательное зрелище.

– Привет, привет! – радостно откликнулась Китти, мысленно коря себя за то, что минуту назад молилась о спасении Дафны, даже не подумав об Алекс. – Что занесло тебя сюда в такой ранний час?

– Я показывала покупателям дом на твоей улице. – Алекс подняла солнцезащитные очки, закрепив их надо лбом. Окинув взглядом занятые столики, она тряхнула кудрями. – Если тебе некогда, я зайду попозже.

– Ничего, присаживайся. – Китти подвинула к прилавку свободный стул. – Я принесу тебе чего-нибудь перекусить.

– Благодарю покорно, я и так полнею как на дрожжах. – Посмотрев на подносы с булочками, Алекс сморщила нос.

Китти миролюбиво сказала:

– Но ты хорошо выглядишь. Алекс передернула плечами.

– Хорошо выглядеть – еще не значит быть стройной. Никак не могу сбросить еще пять фунтов.

По мнению Китти, Алекс не мешало бы сбросить постоянное внутреннее напряжение, которое ее отнюдь не красило.

«Если она так недовольна собственной внешностью, то что же думает обо мне?» Под пристальным взглядом сестры Китти чувствовала себя неуютно, как под увеличительным стеклом. Наверное, Хизер тоже хотела бы, чтобы приемная мать ее ребенка более походила на уверенную, модно одетую Алекс.

Сердце ее сжалось при этой мысли.

– Раз уж я все равно оказалась по соседству, надо забрать у тебя салфетки для праздника. Мама боится, ты забудешь про них.

Китти охватила паника. Салфетки? О Господи, ну конечно, она же обещала закупить салфетки у своего поставщика! Но теперь уже поздно. Черт подери!

Алекс вперила в нее испепеляющий взгляд.

– Ты про них забыла?

– Не забыла. Я просто… – «Прекрати оправдываться! – мысленно приказала себе Китти. – Ты оправдываешься, потому что Алекс всегда первая начинает тебя упрекать, независимо от того, права она или нет». – Я была очень занята. Не беспокойся, я все сделаю.

– Ну, если ты так уж занята, не надо было предлагать свои услуги. – Алекс скрестила руки на груди. – Можно подумать, я не занята. У меня чуть не сорвалась выгодная сделка – слава Богу, мне удалось убедить владельца дома не выкорчевывать розовые кусты перед отъездом. И кто бы вместо меня отвез дочерей в аэропорт, чтобы они пожелали их папочке доброго пути перед полетом в Гонконг?

– А что Джиму понадобилось в Гонконге?

Алекс насупилась.

– Не старайся сменить тему разговора. – Поскольку Китти выжидательно молчала, Алекс неохотно пояснила: – У него там какие-то дела с заокеанскими поставщиками. Оттуда он отправится на Гавайи – к своей подружке, насколько мне известно.

Глядя на упрямо сжатые губы сестры, Китти вспомнила то лето, когда Алекс исполнилось шестнадцать и отец впервые посадил ее за руль. Вот так же, как сейчас, упрямо сжав губы, она пыталась припарковаться между двумя мусорными баками, которые отец приволок во двор. Желая во что бы то ни стало добиться его одобрения, Алекс в течение целого часа снова и снова загоняла машину в импровизированный бокс. Пот лил с нее градом. Наконец попытки сестры увенчались успехом – машина встала на расстоянии ровно восемнадцати дюймов от бордюра (отец замерял складным метром).

«Бедняжка Алекс! В нашей семье она самая несчастная», – подумала Китти.

Наверное, это расплата за то, что Алекс была папиной любимицей. Дафна всегда больше тянулась к матери, а отец души не чаял в младшей дочке. В детстве Китти не отдавала себе в этом отчета, но теперь видела все в несколько ином свете. Было что-то неестественное в том, как отчаянно Алекс стремилась заслужить одобрение отца. В ее жизни он занимал главное место и значил больше, чем все родные, включая и Джима.

Китти хотелось спросить сестру: «Когда ты осыпаешь проклятиями своего неверного муженька, тебе не приходит в голову, что ты сама толкнула его в чужую постель?»

– Хорошо, что ты вся в заботах, – весело заметила она вслух. – Значит, у тебя не будет времени дуться на Джима и воображать невесть что.