Пятаков, увидев последствия своего решения, шарахнулся в противоположную сторону и в августе 1923 года протащил через Президиум ВСНХ решение о закрытии Путиловского завода. Оно через несколько дней было отменено постановлением Совета Труда и Обороны[32].

Однако следует заметить, что по ходу борьбы с кризисом его масштабы оказались несколько преувеличенными. Перепроизводство наблюдалось только в части национализированной промышленности, связанной с крестьянским рынком. А другая часть, выполнявшая заказы для наркоматов, в первую очередь для НКПС, Наркомвнешторга и Наркомата по военно-морским делам, этим кризисом не была затронута.

Под влиянием кризиса перепроизводства вся хозяйственная политика СССР повернулась в новое русло. Кризис вызвал также и обострение политических разногласий в Политбюро и стал причиной для первой крупной стычки Троцкого и «тройки» в Политбюро. Пятаков выступил на стороне Троцкого и подписал «Платформу 46», в которой критиковались ошибки партийного и государственного руководства в хозяйственной политике.

Положение, которое сложилось в металлопромышленности, привлекло внимание Дзержинского, который был тогда членом Межведомственной комиссии ЦК по согласованию работы транспорта, металлической и топливной промышленности. Своего мнения по строительству паровозов он еще не изменил, но вот состояние металлопромышленности в целом стало предметом его внимания. 16 сентября 1923 года он попросил своего секретаря в ОГПУ В.Л. Герсона достать доклад Главметалла к 6-му съезду профсоюзов. Этот доклад и другие материалы по металлопромышленности Дзержинский изучает до конца октября 1923 года, находясь в отпуске.

В этот момент он еще отстаивает ведомственные интересы. 2 октября 1923 года Дзержинский пишет письмо в Политбюро ЦК, в котором говорит о ненужности широкой паровозостроительной программы, указав на наличие 5800 паровозов, которые нельзя использовать из-за малой грузоподъемности мостов. 12 октября это же письмо отправляется им председателю Совнаркома Рыкову и заместителю председателя Совета Труда и Обороны Каменеву[33]. Этот спор продолжается в Политбюро ЦК 2 ноября, на заседании Совета Труда и Обороны 14 ноября и на заседании Президиума Госплана 17 ноября. Дзержинский по-прежнему твердо отвергает необходимость расширения паровозостроения.

В эти же дни нарком РКИ Куйбышев делает в своей записной книжке запись: «Надо наконец положить предел несвоевременной выплате зарплаты. Несмотря на свой, видимо, технический характер он стал принципиальным и важнейшим вопросом момента»[34]. Эта записка показывает степень дезорганизованности финансового дела на предприятиях государственной промышленности. Постепенно вопрос наведения финансовой дисциплины и роста производства сплелся воедино.

Но уже в конце октября 1923 года взгляды Дзержинского меняются. 23 октября он пишет еще одно письмо в ЦК с предложением проведения кампании против вздувания цен. А 2 ноября пишет письмо Сталину, в Политбюро:

«Собирая материалы по металлопромышленности, я не нашел ничего, что бы Главметалл сделал и делает по борьбе с бесхозяйственностью, какие вел кампании, какие произвел изыскания. Во всех докладах, статьях и выступлениях говорится красноречиво только об успехах в производстве, о финансовых затруднениях, что недостаток только один: мало дотаций, низкие цены… Калькуляции цен на металл были «величайшим надувательством». Она проводилась с заранее установленной единственной целью: «вздуть цены»[35].

Тогда же ему становится понятно, что НКПС является самым главным заказчиком изделий металлопромышленности. По тресту ГОМЗ заказы для НКПС составляли 70 % производства, по тресту «Электросталь» – 82 %, а в среднем по национализированной промышленности – 38 %[36].

По итогам своего изучения положения металлопромышленности Дзержинский сделал доклад на заседании Политбюро 13 ноября 1923 года. Суть доклада сводилась к тому, что ни Главметалл, ни ВСНХ в целом ничего не сделали для предотвращения кризиса, и что нужно организовать общегосударственную кампанию по борьбе с кризисом. Политбюро этот доклад одобрило и направило вопрос для обсуждения в Совет Труда и Обороны.

В эти самые дни развернулась ожесточенная борьба с Троцким, и вопрос о металлопромышленности отошел на второй план. СТО отложил совещание, назначенное на 16 ноября, до конца месяца. 30 ноября вопрос был отложен еще на две недели, до 14 декабря. Собравшись снова 14 декабря, Совет Труда и Обороны принял решение еще раз отложить рассмотрение доклада Дзержинского еще дней на двадцать.

Дзержинский принялся засыпать СТО, Президиум ВСНХ и Совнарком требованиями рассмотреть наконец свой вопрос. Ему удалось заставить заместителей председателя СТО созвать 28 декабря 1923 года заседание по своему докладу. Но Совет Труда и Обороны, заслушав текст доклада, не принял по нему никакого решения. Но зато постановил образовать в Госплане комиссию во главе с Кржижановским по вопросам металлопромышленности. Она-то, мол, и должна изучить положение в отрасли и подготовить ряд мер для борьбы с кризисом и ее дальнейшего развития. Эта комиссия должна была 15 марта 1924 года внести свой доклад в СТО для дальнейшего рассмотрения[37].

Таким образом, затягиванием рассмотрения вопроса Каменев и Рыков ясно давали понять Дзержинскому, что не потерпят постороннего вмешательства в дела советского хозяйства. И в самом деле, Дзержинский вышел здесь за пределы своих полномочий. Контролировать работу промышленности мог только Наркомат рабоче-крестьянской инспекции, ни членом, ни наркомом которого Дзержинский в конце 1923 года не был. Сам Наркомат под руководством Куйбышева только-только стал налаживать свою работу. Весь первый год работы, вплоть до апреля 1924 года, у него ушел на эксперименты и пробы.

Дзержинский не был также и членом Центральной контрольной комиссии РКП(б), на которую тоже иногда возлагались функции контроля над хозяйственными органами и партийным руководством ими. Не мог Дзержинский заниматься делами всей металлопромышленности ни как Председатель ОГПУ, ни как нарком путей сообщения. Вся его деятельность по изучению металлопромышленности в конце 1923 года была лишь работой и частным мнением отдельного, пусть бы и высокопоставленного товарища.

Причина такого вмешательства могла быть, пожалуй, только одна – политическая. Интерес Дзержинского к металлопромышленности совпал с борьбой Политбюро ЦК против Троцкого и имел явно политическое происхождение. Раз так, то нужно оценивать его интерес исходя из его политического положения в руководстве партией. На этот счет есть две оценки Дзержинского, из противоположных лагерей, но совпадающие по смыслу. Первая принадлежит Троцкому: