Я не хочу, чтобы с вами обоими что-то случилось. За этим я и пришел.

– Ладно-ладно, – она заключила Кроу в объятия, и оба замерли.

Захарии случалось слышать выражение «держаться так, будто от этого зависит твоя жизнь», но живую иллюстрацию нечасто увидишь. Эти двое так прильнули друг к другу, словно для них это был единственный способ выжить.

Он еще помнил, каково это – любить кого-то вот так. Каково это – не иметь возможности попрощаться. Женщина шепнула что-то Кроу на ухо, потом вскинула арбалет на плечо и растворилась в парижской ночи.

– Мы недавно поженились, и она… немного слишком заботлива, – объяснил Кроу. – Ну, ты знаешь, как оно бывает.

Боюсь, что нет.

Кроу смерил его взглядом. Захария задумался, что же, интересно, тот увидел. Впрочем, что бы это ни было, впечатления оно явно не произвело.

– Да уж, куда тебе.

Я очень долго искал тебя. Дольше, чем ты можешь представить.

– Слушай, мне правда жаль, что ты потратил столько времени, но я не хочу иметь ничего общего с вашими.

Боюсь, ты не понимаешь, в какой опасности оказался. Я не единственный, кто тебя ищет…

– Зато единственный, кто может меня защитить, так? Иди со мной, если хочешь жить, и все такое? Я это кино уже видел. И разыгрывать его в реальной жизни не собираюсь.

Он очень уверен в себе, подумал Брат Захария, испытывая странное желание улыбнуться. Возможно, в мальчике есть что-то знакомое.

– Человек вроде меня всегда наживет себе врагов. Я всю жизнь сам о себе заботился и не вижу причин, с какой стати…

Дальнейшие его слова потонули в жутком визге. Гигантский птицеподобный демон спикировал сверху, ухватил Кроу острым клювом за плащ и оторвал от земли.

Брат Захария выхватил один из случайно оказавшихся у него при себе ангельских клинков.

– Мебайя, – шепотом произнес он имя клинка и швырнул его вслед демону. Металл вошел в покрытую перьями грудь, и монстр взорвался прямо в воздухе. Кроу пролетел несколько футов и упал на кучу перьев, перепачканных ихором.

Захария хотел помочь ему встать, но Кроу пренебрежительно оттолкнул его руку. Он с отвращением разглядывал большую рваную дыру в плаще.

– Он же совсем новый!

И правда очень милый плащ. Был.

Захария не стал ему указывать на то, что после близкого знакомства с халфасом дырка только в плаще – большая удача. Ведь дыра могла остаться, например, в груди.

– Это и есть та опасность, о которой ты явился меня предупредить? Спасти мой тренч от адской чайки?

Мне кажется, это был, скорее, адский голубь…

Кроу отряхнулся и бросил подозрительный взгляд на небо, пока оттуда не прилетело что-нибудь еще.

– Слушай, мистер…

Брат. Брат Захария.

– О’кей, бро. Я понимаю, в битве парень вроде тебя может оказаться полезен, и раз уж ты решил защищать меня от больших гадких чудищ, спорить с тобой – себе дороже.

Брата Захарию немного удивила такая внезапная перемена настроения. Хотя, возможно, перспектива быть заклеванным до смерти демоном-голубем способна изменить любую точку зрения.

Я хочу, чтобы ты оказался в каком-нибудь безопасном месте.

– Ладно. Хорошо. Дай мне несколько часов, чтобы подбить хвосты, и мы с Розмари встретимся с тобой на рассвете на Мосту Искусств. Мы сделаем все, что ты скажешь. Обещаю.

Я могу составить тебе компанию… подбивать хвосты.

– Слушай, брат, хвосты, о которых я говорю, не любят, чтобы всякие Охотники совали нос в их дела. Надеюсь, ты понял мой намек.

Твой намек звучит слегка криминально.

– Арестуешь меня?

Меня волнует только твоя безопасность.

– Я целых двадцать два года как-то справлялся без твоей помощи. Думаю, и еще шесть часов продержусь, м?

Брат Захария потратил на поиски несколько десятков лет. Было бы крайне неразумно позволить этому юноше ускользнуть, заручившись одним только обещанием вернуться. Особенно учитывая все, что он успел узнать о его репутации. Репутация доверия не вызывала.

– Эй, я знаю, что ты думаешь, и знаю, что помешать тебе проследить за мной не смогу. Поэтому прошу простым понятным языком: хочешь, чтобы я тебе доверял? Тогда попытайся поверить мне. Клянусь чем хочешь: твой драгоценный потерянный Охотник будет ждать тебя на рассвете на том гребаном мосту.

И Брат Захария неохотно кивнул.

Ступай.

* * *

Пыток Селин не любила. Да и никакие это не пытки – просто нужно заставить чародейку говорить. Валентин учил свой Круг осторожно обращаться со словами. Роберту и Стивену предстояло «допросить» Доминик дю Фруа, с применением любых методов, какие покажутся им уместными. Получив ответы на вопросы – имя Сумеречного охотника, с которым она находилась в контакте, подробности совершенных преступлений – они должны были доставить ее к Валентину и передать ему вместе с перечнем ее прегрешений.

Сейчас колдунья сидела, привязанная к складному стулу в дешевых апартаментах, которые они использовали в качестве штаб-квартиры. Она была без сознания; из царапины на лбу капала кровь.

Роберт и Стивен называли ее просто «колдунья» – даже не по имени, словно она была не живым существом, а… вещью.

Валентин настаивал, чтобы они провели расследование тайно, так, чтобы та, за кем они следят, этого не заметила. Но не успела наступить полночь их первого дня в Париже, а они уже все испортили.

– Если мы добудем хоть какие-то ответы, он не очень разозлится, – сказал Стивен.

Это прозвучало не слишком похоже на предсказание – скорее, на мечту. Стивен уже перестал воспевать мальчишескую красу ног Селин и гипнотическую белизну ее фарфоровой кожи. Он утверждал, что ничего не помнит об эффектах зелья, но стоило ей отвернуться, его взгляд до сих пор упорно скользил в ее сторону.

А вдруг он все-таки помнит, гадала она.

Вдруг, прикоснувшись к ней, заключив в объятия, поцеловав, он открыл в себе новые, доселе неизведанные желания?

Конечно, Стивен до сих пор женат на Аматис, и даже если он желает Селин… или хотя бы чуть-чуть любит ее, с этим все равно ничего не поделаешь.

Но что если…

– Кто-нибудь, кроме меня, еще голоден? – спросила она.

– Разве я когда-нибудь бываю не голоден? – отозвался Стивен и отвесил чародейке оплеуху.

Та пошевелилась, но в себя не пришла.

– Пожалуй, пойду поищу, чем бы нам перекусить, пока вы тут… разбираетесь, – Селин попятилась к двери.

Роберт резко дернул чародейку за волосы. Она вскрикнула и открыла глаза.