Поэт – сшиватель эпох

Споры о том, является ли Гомер исторической личностью или собирательным образом, не имеют существенной ценности. Выдающийся антиковед Алексей Лосев предметно доказал, что автор «Илиады» и «Одиссеи» является личностью – независимо оттого, единичная ли она или собирательная (имманентный автор). Поэтому мы можем говорить об авторе, который отразил в своих бессмертных сочинениях сразу несколько эпох – героическую, связанную с Троянской войной, предшествующую ей микенскую – во множестве простейших деталей быта, и последующую – с ее раскрепощением после «темных веков». Именно Гомер связывает две соседствующие эпохи в единую ткань истории и культуры. Его редакторы заострили внимание на том, что Гомер предчувствовал в переходную эпоху, что было веянием времени.

Исторический Гомер наверняка существовал, и наверняка принадлежал к общине, которая позднее переселилась на ионийское побережье. Которое и считают родиной Гомера, привязывая те черты, которые имела община переселенцев, к месту, куда она переселилась. Общине гомеридов не надо было заискивать перед местными владыками, чтобы возвести их генеалогию к поколению героев. Ионийская свобода была под покровительством восточных царей, которых греческая культура мало интересовала – лишь бы их покровительство приносило доходы, а полисы не досаждали своей непокорностью. Умно управляемая империя не истязает удаленную периферию.

Обычно считается, что Гомер пишет об ионийском побережье, волны на берег у Гомера гонит Нот – южный ветер, зефир (западный ветер) у него гонит тучи с моря на берег. И эти ветры у него губительны, что характерно именно для ионийского побережья, а не для Греции, где Зефир, напротив, считается ветром легким и нежным. Но тот же характер морской погоды вполне мог быть связан с западным побережьем Пелопоннеса и Средней Греции, откуда родом любимый герой Гомера – Одиссей. В «Одиссее» рыбная ловля непопулярна – как у ионийцев Смирны, где рыбой питались только бедняки. В отличие от материковой Греции. Но это может быть связано с местом описываемых событий, а не с местом жительства Гомера.

Считается, что Гомер родился близ Смирны, где имелся целый культ Гомера, и значительную часть своей жизни прожил на о. Хиос, где секта гомеридов распространяла его произведения. С течением времени Гомеру приписывали все больше произведений других, менее известных авторов. Хотя само авторство не было для архаических греков чем-то особо ценным. До нашего времени сохранилось только то, что было наиболее популярным. Причем, обе гомеровские поэмы – это скорее фрагменты масштабных циклов, в создании которых участвовали многие авторы, которые продолжали в такой форме летописание. Первое известное нам упоминание о Гомере связано вовсе не с «Илиадой» и «Одиссеей», а с «Фиваидой», описывающей события до Троянской войны. До нас относительно целыми дошли только самые популярные произведения, которые поправлены множество раз – не с целью подмены, а с целью литературного совершенства текста. Из остальной древнегреческой поэзии до нас дошли и более или менее целостные фрагменты, и сущие обрывки, а порой только имена широко известных в свое время авторов.

Самая большая проблема – невозможность установления времени, когда жил Гомер. Размах гипотез в древности – от Троянской войны до VIII века до н. э. Мы можем наверняка сказать, после VIII века Гомера чтили и заучивали его поэмы по всей Греции. Вполне возможно, до «темных веков» они существовали и в писаном виде – в микенских или финикийских записях, а в период утраты общедоступной письменности существовали в виде отрывков, которые носили с собой рапсоды, освежая в памяти строки Гомера перед устными выступлениями. Что поэмы явно носят черты устного предания, ни о чем не говорит. Поэмы слушали, поэтому их запись – следствие способа представления произведений, а не формы их сохранения.

К сожалению, расшифровка микенского линейного письма Б дала нам только имена, сходные с именами гомеровских героев. И больше почти ничего. Поскольку сохранились только те записи, которые велись на глиняных табличках. Да и то на тех, которые случайным образом оказались обожжены в пожарах микенских дворцов.

Хозяйственные записи – все, что нам оставило линейное письмо Б. Считается, что это письмо не было приспособлено к гомеровскому гекзаметру – слоговая запись сложнее для передачи поэтической ритмики, чем пришедший взамен греческий алфавит, передающий звуки. Но ведь и позднейшая запись Гомера потребовала множества искажений слов и вставок целых фраз для поддержания ритмического рисунка. По «поэтическим вольностям» мы прекрасно видим, что русское стихосложение предназначалось для декламации, но также и для чтения.

Запись устной речи, как предполагается, накладывает на текст неизгладимый отпечаток, который и находят у Гомера, сравнивая его поэмы с текстами, которые наверняка создавались греками при восстановленной письменности. Но заметим, что исправления Гомера происходили вплоть до III в. до н. э., и это неизбежно наложило отпечаток в новой письменной традиции. В таком случае, если мы не замечаем, где в поэмах Гомера явно устная традиция, а где письменная вставка, значит, различия не столь существенны. Кроме того, целостность поэм и их объемность говорят о том, что их замысел рожден также целостно, а не составлен из отдельных фрагментов существующих устных преданий. Мы не можем увидеть различие в методе сохранения текста, но достаточно ясно различаем элементы микенских реалий, отделенных веками даже от греческой архаики. Сомнительно, чтобы огромные тексты в течение такого длительного времени были только лишь достоянием устной традиции.

Целесообразно заключить, что поэмы Гомера содержат как устный, так и письменный элементы, и сохранены первоначально микенской письменностью и последующей устной традицией, записанной уже греческим алфавитом. Аэды (певцы, о которых упоминает и Гомер) помнили поэмы и, возможно, пользовались отрывочными записями, которые только они и могли читать, а позднее профессия рапсода – «сшивателя песен» – позволила не утратить их основной сюжет и сохранить сочинения Гомера до момента, когда они могли быть зафиксированы новым письмом. Важнейшим средством для сохранения устного предания были состязания рапсодов – на точность и максимальную длительность воспроизведения поэм Гомера. Эта традиция поэтических агонов известна по всей Греции уже к VIII–VII вв. до н. э.

Удивительным фактом древнегреческой истории является государственный статус поэм Гомера, который возник в Афинах, сначала благодаря Солону, который ввел на Панафинеях исполнение только этих поэм, а потом – благодаря тирану Писистрату, составившему комиссию по сверке существующих версий. Появлению «канонического» текста поэм Гомера мы обязаны некоей религиозной реформе: скорее всего, она была связана с унификацией пантеона греческих богов, основные знания о которых должны были иметь общегреческое значение и иметь древнейшее происхождение. Поэмы Гомера и Гесиода были единственным таким источником общегреческого масштаба. К тому же они вводили в греческую современность «поколение героев», излюбленное в изобразительном искусстве. Тем самым происходила не только унификация