litbaza книги онлайнРазная литератураАндрей Капица. Колумб XX века - Михаил В. Слипенчук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 125
Перейти на страницу:
своей маме он написал:

«7 апреля 1927 г., Кембридж.

Дорогая Мама,

Сегодня последний день работы, и завтра утром отправлюсь отдыхать. Сперва думаю поехать покататься на машине, потом на недельку в Париж. <…> Я решил поездить по Англии, т. к. ее меньше всего знаю. Никогда не оставался на каникулы здесь. <…> Тут я несколько раз виделся с Анной Алексеевной Крыловой. Она приезжала смотреть Кембридж. Очень умненькая и славная девочка. Много интересуется искусством и хорошо разбирается. Тебе, наверное, она понравилась бы. Твой вкус я хорошо знаю…»[43]

Петина мама, Ольга Иеронимовна Капица, после революции работала профессором Педагогического института им. А. И. Герцена в Ленинграде, была специалистом по детской литературе и фольклору. Она пестовала молодых и талантливых ленинградских писателей, книги которых впоследствии вошли в золотой фонд советской детской литературы — Самуила Маршака, Виталия Бианки, Бориса Житкова. А значит, заботилась о подрастающем поколении Советского Союза. Она, как и прежде, оставалась настолько горячей патриоткой, что мечтала, чтобы ее сын женился на русской.

Анна Алексеевна писала: «В начале своего пребывания в Кембридже Капица был дружен со Скиннером и всей его семьей, одно время отчаянно ухаживал за сестрой Скиннера, очень красивой девушкой. Мать Петра Леонидовича была в ужасе, что он женится на англичанке и не вернется в Россию. Капица всегда говорил, что Скиннер хороший физик, но у него есть один большой недостаток: он очень богат. Семья Скиннеров была владельцем знаменитых сапожных магазинов „Лилли энд Скиннер“ (Lilley and Skinner)»[44].

«Путешествовали мы с полным удовольствием, — вспоминала Анна Алексеевна, — у нас были очень хорошие отношения, вполне дружеские. Петр Леонидович любил шутить, любил подначивать, но и я была весьма независимой и энергичной особой. На ночлег мы останавливались в больших гостиницах. <…> Во время нашей поездки Петр Леонидович много рассказывал мне о своей жизни, о трагических событиях, которые он пережил в России. Было впечатление, что ему хочется выговориться. Надо сказать, что позже, в последующие годы, он, наоборот, старался никогда не говорить об этом…»[45]

Позже Анна Алексеевна писала: «Путешествие кончилось, и вот Петр Леонидович уже провожает меня на вокзале Виктория. Я отчетливо помню, как, уезжая, посмотрела в окно и увидела грустную, как мне показалось, маленькую фигурку, одиноко стоящую на перроне. И тут я почувствовала, что этот человек мне очень дорог…»[46]

Развязка наступила быстро: «Петр Леонидович чуть ли не на следующий день приехал в Париж. Я поняла, что он мне никогда, что называется, не сделает предложения, что это должна сделать я. И тогда я сказала ему: „Я считаю, что мы должны пожениться“. Он страшно обрадовался, и спустя несколько дней мы поженились».

Петр Леонидович написал своей матери:

«23 апреля 1927 г., Париж

Дорогая Мама,

Я, кажется, на будущей неделе женюсь на Крысе Крыловой. Ты ее полюбишь. Целую всех, всех. Петя»[47].

У него самого, правда, на этот счет могла быть несколько иная точка зрения:

Наталья Николаевна Семенова вспоминала: «В конце апреля мы получили письмо от Петра Леонидовича, в котором он сообщал о своей женитьбе на Анечке. Хотя письмо и не сохранилось, но я помню дословно одну фразу: „Крысу захороводил, к попу за благословением и в Кембридж в клетку, а всё Семеновы виноваты…“»[48]

Гуляш вокруг стола

Анна Алексеевна рассказывала: «Мама хотела, чтобы мы непременно венчались в церкви. Так и было — мы венчались в церкви. Кроме того, надо было зарегистрировать наш брак в советском консульстве, а для этого мне необходимо было получить советский паспорт взамен моего эмигрантского, так называемого нансеновского. Мой отец, Алексей Николаевич Крылов, в то время работал во Франции и хорошо знал нашего посла Христиана Раковского. Он пришел к нему и сказал: „Моя дочь снюхалась с Капицей. Ей нужен советский паспорт“. — „Это очень непросто, нужно писать в Москву, что займет много времени, — ответил Раковский и, подумав, добавил: — Но мы поступим проще: попросим персидское посольство дать ей персидский паспорт, и тогда нам будет легко поменять его на советский“. Отчего-то Алексею Николаевичу показалась необычайно оскорбительной перспектива превращения меня в персиянку. Он страшно рассердился и поднял такую бучу в посольстве, что очень скоро все формальности были улажены»[49].

Сохранилось письмо Алексея Николаевича Крылова:

«23 июля 1927 г., Париж

Милая Аня! Вчера меня призывал наш генеральный консул Отто Христианович Ауссем и сказал, что тебе паспорт из Москвы разрешено выдать. Для этого необходимо:

Чтобы ты заявила, какую хочешь носить фамилию, т. е. Капица или Крылова — двух нельзя.

Прислала 4 фотографических карточки.

Прислала 12 долларов, если хочешь паспорт на годичный срок.

Перечислила свои приметы:

а) Рост (в см) б) Цвет волос в) Цвет глаз г) Нос д) Особые приметы.

Можешь писать и так:

Рост — дылдоватый

Волоса — карие

Глаза — когти

Нос — луковицей

Особые приметы: на лбу рожки еще не пробились, но места для них обозначились…»[50]

Анна Алексеевна вспоминала: «А затем произошла чудная история уже при регистрации нашего брака в советском консульстве. Нас приняла там строгая дама, которая, как сразу было видно, абсолютно не понимала шуток. Петр Леонидович всегда шутил, а если видел, что у человека отсутствует чувство юмора, тут-то его особенно разбирало»[51].

И это тоже стало характерной чертой Андрея Петровича Капицы, которую далеко не все понимали.

Однако предоставим Анне Алексеевне завершить рассказ: «Строгая дама нас записала, а Петр Леонидович ей и говорит таким веселым тоном: „Ну, теперь вы нас три раза вокруг стола обведете?“ (Он имел в виду — по аналогии с церковным венчанием). Она безумно обиделась, рассердилась и сказала строгим тоном: „Ничего подобного. Но я должна сказать несколько слов вашей жене“. И, обращаясь ко мне, добавила: „Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, придите к нам пожаловаться“. Даже Петр Леонидович был озадачен»[52].

«Решив, что надо устроить что-то вроде медового месяца, мы поехали в Довиль — очень модный и симпатичный курорт на Ла-Манше. Петр Леонидович любил модные места, роскошные гостиницы и всякую такую чепуху. Он никогда не мог привыкнуть к тому, что мне это абсолютно безразлично, и говорил: „Это ужасно, ты никогда не понимаешь, что ешь, тебя очень трудно угощать“. Ему нравилось расспрашивать повара о тонкостях приготовления того или иного блюда. Петр Леонидович любил поговорить с настоящими профессионалами об их деле, будь то повар, парикмахер или ученый.

Не прошло и нескольких дней нашего медового месяца, как Петр Леонидович сказал мне: „Знаешь, мне очень хочется ехать в Кембридж работать. Поедем“. И мы поехали.

Довольно скоро я поняла, что первое и основное у Петра Леонидовича — его работа. Так

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?