А затем, из пустоты…

«Я здесь».

Надежда. Облегчение. Радость, когда она повторила его слова:

«Я тоже здесь».

Молчание. А потом…

«Тебе тут не место».

«Что за чушь».

Куда еще ей идти?

«Если тебя тут увидят…»

«Не увидят».

Никто никогда ее не замечал.

«Не надо рисковать».

Риск. Это слово стало для них всеобъемлющим. Разумеется, тогда она этого не знала. Тогда она знала только, что когда-то было время, когда она ни за что не стала бы рисковать в этом огромном, холодном имении, расположенном во многих милях от всего на свете. В этом доме, предоставленном ей герцогом, которому, как ей говорили, она должна быть благодарна. В конце концов, она была незаконно рождена герцогиней от другого мужчины.

Ей повезло, говорили ей, что он не отослал ее сразу после рождения в какую-нибудь деревенскую семью. А то и куда похуже.

Как будто существование вдали от мира, без друзей, семьи и будущего – это не хуже.

Как будто она не жила в постоянном ожидании, что однажды ее время закончится. Что она исчерпает свое предназначение. Как будто не знала, что однажды наступит день, когда герцог вспомнит о ее существовании. И избавится от нее.

И что тогда?

Она рано и прочно усвоила, что девочки – бросовый материал. Они не представляют никакой ценности и ими всегда можно пожертвовать. Значит, лучше держаться в стороне от чужих глаз и ушей. Выживание – вот что стало ее предназначением. И в нем не было места риску.

До тех пор, пока не появился он вместе с двумя другими мальчиками, его сводными братьями – и все они бастарды, как и она. Нет. Не как она.

Мальчики.

И поскольку они мальчики, они бесконечно более ценные, чем она.

Она совсем забыла о том, как родилась – девочка, незаконная дочь другого мужчины, недостойная внимания и даже собственного имени. Ценная лишь тем, что вообще появилась на свет, став временной заменой сыну.

Заменой ему.

И все же она рисковала ради него. Только бы быть рядом. Быть рядом со всеми ними, тремя мальчиками, которых она полюбила, каждого по-своему. Двое из них стали братьями ее сердца, хоть и не по крови, и без них она бы, пожалуй, не выжила. А третий… он. Мальчик, без которого она бы, пожалуй, и вовсе не жила.

«Не…»

«Что?»

«Не уходи. Останься».

Она этого хотела. Она хотела остаться навеки.

«Никогда. Я никогда не уйду. До тех пор, пока ты не сможешь уйти со мной».

И она не ушла… до тех пор, пока он не лишил ее выбора.

Вспомнив все это, Грейс покачала головой.

За двадцать лет она научилась жить без него. Но сегодня она в ловушке: он находился здесь, и каждое мгновение его присутствия в клубе угрожает всему, что построила она, Грейс Кондри, непревзойденная деловая женщина, влиятельная персона, руководитель одной из двух наиболее развитых агентурных сетей Лондона.

Он был уже не мальчиком, с которым они когда-то перешептывались через замочную скважину.

Теперь он был герцогом. Герцогом Марвиком и ее пленником. Богатым, могущественным и достаточно безумным, чтобы обрушить стены – и весь ее мир.

– Далия…

Снова Зева. Голос с легким акцентом доносился откуда-то издалека.

Грейс покачала головой. Разве она не ясно дала понять, чтобы Зева не смела следовать за ней?

Что, черт побери, она сделала?

– Что, черт побери, ты сделала?

А. Вот о чем Зева ее предостерегает.

Грейс закрыла глаза, услышав в темноте голос брата, а мгновение спустя открыла их, отвернулась от запертой двери и зловеще затихшего пленника, и зашагала по узкому коридору, жестом призывая брата к молчанию.

– Не здесь.

Наткнулась на взгляд Зевы, мрачный и чересчур проницательный. Не обращая внимания, сказала:

– Возле этой комнаты надо поставить охрану. Чтобы никто не зашел внутрь.

Кивок.

– А если он выйдет?

– Не выйдет.

Понимающий кивок, и Грейс зашагала навстречу брату, стоявшему у темного входа на черную лестницу.

– Не здесь, – повторила она, заметив, что он опять собрался заговорить. Девону всегда есть что сказать. – В моем кабинете.

Его черная бровь раздраженно взлетела вверх, послышался быстрый стук трости, с которой он не расставался. Брат махнул рукой в сторону лестницы, и Грейс первой стала подниматься на верхний этаж, где располагались ее личные комнаты, соединенные с конторой, откуда она правила своим королевством.

– Тебе не следовало бы здесь появляться, – негромко произнесла она, пока они прокладывали себе путь в темноте. – Ты же знаешь, я не люблю, когда ты приближаешься к моим клиенткам.

– А ты знаешь не хуже меня, что твои утонченные леди просто мечтают хотя бы одним глазком взглянуть на короля Ковент-Гардена. Им просто не нравится, что теперь у меня есть королева.

Далия насмешливо фыркнула.

– По крайней мере это – правда, – сказала она, стараясь не обращать внимания на то, как колотится ее сердце, и зная не хуже Девона, что весь этот разговор забудется сразу же, как только они войдут в ее апартаменты.

– Где моя невестка? – Она отдала бы все на свете, лишь бы Фелисити со своим здравым смыслом оказалась сейчас здесь, отвлекая Дьявола от его цели.

– В доме Уита, приглядывает за его леди, – ответил он, когда они подошли к дверям апартаментов.

Она оглянулась, положив руку на дверную ручку.

– А сам Уит не приглядывает за своей леди, потому что он…

Девон указал подбородком на дверь.

– Черт подери, Дев!

Он пожал плечами.

– А что я должен был сделать? Встать на его пути? Тебе повезло, что я смог уговорить его подождать здесь, пока я тебя разыскиваю. Он рвался лично обшарить все здание.

Грейс сжала губы в тонкую ниточку и распахнула дверь. Мужчина, находившийся внутри, уже шел ей навстречу, огромный, разгневанный.

Едва они вошли в комнату, Грейс захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, притворяясь, что откровенное неистовство брата не выбило ее из колеи. За те двадцать лет, что она знала его, с тех пор, как они сбежали, оставив позади общее прошлое, и заново создали себя, став Бесперчаточниками, Далия ни разу не видела Уита разъяренным. Видела только, как он карал провинившихся, холодно и беспощадно, но лишь после того, как «прогорал весь бикфордов шнур» длиной с саму Темзу.

Однако стоило ему влюбиться…