Что ж, достойная цель.

Делаю заказ, закуриваю. Наконец понимаю, что можно снять куртку: согрелся. Раздеваюсь, заодно беру со стойки газету под названием «Газета» – не читать, прикрываться. Как и зачем люди читают газеты – неведомо, а вот прятаться за ними действительно удобно. Думаю, для того и был изобретен газетный формат, чтобы всякий человек мог сокрыть лицо в общественном месте.

А зачем бы еще?

Чтобы, к примеру, скоротать время, – скажете? Но мне вовсе не нужно скоротать время. Единственное, что, на мой взгляд, имеет смысл проделывать со временем, – тянуть его, растягивать всеми доступными способами. Время – это, собственно, и есть жизнь.

Вот я и тяну, на свой особый манер. Выходит, что и говорить, причудливо. Но мне нравится – пока. А разонравится, можно будет выдумать что-нибудь еще. Все накхи, говорят, довольно быстро сходят с дистанции… Впрочем, что значит – «быстро»? С точки зрения стороннего наблюдателя, пройдет, скажем, пару лет, говорить не о чем. А для накха – тысячи, да нет, какое там, десятки тысяч жизней, почти настоящих, только немного короче и во много крат ярче. Сгущенные сливки, квинтэссенция, концентрат.

Люди, конечно, от всего устают рано или поздно. Но я пока только вхожу во вкус. Второй год пошел, не так уж мало по нашим меркам. Но и не слишком много. В самый раз.

Когда мне принесли капуччино – а какой еще аперитив может выдумать для себя вечный сиделец за рулем? – в кафе появилось новое действующее лицо. В высшей степени симпатичное действующее личико, обрамленное эффектной копной смоляных кудрей. Прошлась по залу, заглянула в соседний, вернулась, устроилась за столиком у окна, но тут же вскочила, переметнулась в дальний, самый темный угол, где и умостилась наконец. Долго, со вкусом разоблачалась. Я с удовольствием разглядывал ее, прикрывшись газетой. В долгополой дубленке барышня выглядела чуть ли не кустодиевской моделью, но под толстым слоем овчины обнаружилось совсем немного плоти. Так, сущие пустяки.

Прекрасные, следует признать, пустяки, да еще и упакованные в черные шелка и ситцы, изукрашенные причудливыми этнографическими этюдами неведомой вышивальщицы. Девица, определенно, не от мира сего (оно и славно), но вкус при этом у нее отменный. Был бы барышней, сам бы так одевался – ну, иногда.

Любовался я, каюсь, не вполне бескорыстно. У всякого Серого Волка свой интерес. Одних волнуют тела прекрасных странниц, других – пирожки в их корзинках, а кому-то просто нужен хороший попутчик, чтобы вывел из чащи к людям, всякое бывает. Вот и я, повинуясь не то привычке, не то любопытству, принюхивался к незнакомке, прикидывал: уж не моя ли добыча? Что у девочки сердце не на месте – не только опытный накх, обычный психолог сразу заметил бы. Нервничает. Беда, не беда, не знаю, но какая-то проблема у нее точно имеется. И вряд ли пустяковая. Подробности узнать ничего не стоит, но есть у нас такое правило: не лезть в чужие дела, пока человек не принялся проклинать судьбу. Жизнерадостность и стойкость – вот вернейший способ обезоружить накха. Вроде бы проще простого, но наука эта по плечу в лучшем случае одному из дюжины. Так что без добычи мы не останемся.

А вот кудрявая незнакомка жаловаться на жизнь пока не собиралась. Проклинать судьбу – тем более. Не из того она теста, сразу видно. Такая точно не станет ныть. Стиснет зубы, вздернет подбородок и пойдет на костер, чтобы сгореть там от любви к жизни. Хорошая.

Я и сам такой был. Да и сейчас, собственно, такой – если предположить, что от меня осталось хоть что-то.

Ну, надо думать, что-то все же осталось.

Минут двадцать я вполне бездарно на нее пялился, благо иных посетителей в кафе все равно не было. За это время я успел изничтожить суп из шампиньонов (почти божественный) и кусок яблочного штруделя (более чем посредственного). Лишь тогда во мне шевельнулось слабое подозрение. Впрочем, разум тут же устыдился, попытался сделать вид, будто и не было ничего. Ни единой вздорной идеи насчет прекрасных незнакомок. Что вы, что вы, да разве так бывает?!

Но я поймал себя на горячем. Ухватился за бредовое предположение, предпринял усилие, чтобы четко его сформулировать, проговорить – не вслух, про себя, но максимально членораздельно.

«Кажется, барышня из наших», – вот что я себе сказал.

Немедленно усомнился, почти смутился. Но проверил свою догадку, благо дело нехитрое. А после четырежды перепроверил, не доверяя собственному энтузиазму. Я и деньги так пересчитываю, несколько раз кряду, искренне удивляясь, когда сходится итоговая сумма. Словно бы привык жить в зыбком, неустойчивом мире, где концы никогда не сходятся с концами, а всякое правило работает лишь однажды.

Ну да, ну да, в каком-то смысле привык. Какой с меня спрос?

Поверив наконец собственным органам чувств, внутренних дел и внешних сношений, я уронил газету на колени, руки на стол, а голову на руки. Я понятия не имел, что делать с обретенным сокровищем. Вот ведь, всегда знал, что рано или поздно мне предстоит встретить нового накха, несмышленыша, представления не имеющего о собственном сладостном (и вполне бесполезном) могуществе, – и ни разу не подумал, что, собственно, буду с ним делать. Ну, представлял как-то смутно: стоит глазам нашим встретиться, и все уладится как-нибудь само собой – а почему бы, собственно, нет? Вот мы с Михаэлем, помнится, поняли друг друга с полуслова, разве не так? Со скверного, заметим, англосаксонского полуслова, искаженного немыслимым славяно-германским акцентом. Вообразить страшно, как бы это звучало для стороннего уха.

Все это, однако, не дает внятного ответа на единственный актуальный сейчас для меня вопрос: «Что делать?»

Зато совершенно ясно, кто виноват.

Михаэль, кто же еще?

Знак: Овен – Телец

Градусы: 25°42′51'' Овна – 8°34′02'' Тельца

Названия европейские: Аскория, Аскорижа, Альхадмасон, Атхорайе.

Названия арабские: ас-Сурайя – «Люстра»

Восходящие звезды: Плеяды.

Магические действия: заговоры на любовь

Маринушка, как я и предполагала, отправила меня гулять. Сказала: пойди прокути свой гонорар. Что ж, правильно сказала. Сорок долларов невелики деньги, жизнь мою они вряд ли кардинально переменят, зато удовольствия можно получить море – ежели умеючи.

Заглянуть в художественный салон на Кузнецком, перемерить пару дюжин серебряных колец, повертеть в руках несколько ниток каменных бус, отказаться от всего разом и, повинуясь внезапному порыву, купить пару флакончиков-пробников туалетной воды. Махонькие совсем, зато в кошельке по-прежнему полно денег, а счастья недели на две хватит, пожалуй. По соседству, в вегетарианском кафе, обрести два пирожка, с вишней и с курагой, чтобы жевать на ходу. Пройтись пешком по вечернему городу, свернуть на Бульварное кольцо и потопать дальше, наслаждаясь долгожданным нулем по Цельсию, удобной колодкой ботинок и возможностью никуда не спешить. Добравшись до Покровки, заглянуть в магазин «Белые облака» на предмет мелкооптовой закупки звонких медных браслетов, дешевых, как трамвайные билеты. Обнаружить, что магазин закрылся четверть часа назад, пошарить по темным чуланам души в поисках хотя бы намека на досаду, убедиться, что настроение не желает портиться, удивиться, улыбнуться, сощуриться от удовольствия, выйти на улицу и обнаружить, что хочется кофе и покурить. Да так хочется – мочи нет терпеть.