«Да, не задавался, – не унимался голос, – потому что пляшет под дудку чужаков».

И как же выбить из головы Годзиллы то, что вложили туда Иные? Как вообще доказать, что с башкой у Юрия Гальса не все в порядке? Кто поверит в россказни про чужаков? Ну, вот явится он, файтер второго ранга Кристиан Конрад Габлер, к Императору, – допустим, удастся такое – и расскажет все как есть. И что подумает Император? Правильно: подумает он, что и Эрик Янкер, и Годзилла – агенты веронцев. Вполне реальных веронцев, а не каких-то там неизвестных существ из иной Вселенной, которым почему-то нехорошо стало жить в этой самой иной Вселенной. А чужаки в конце концов заполучат Копье, вторгнутся и камня на камне не оставят от Ромы Юниона…

Фантастика? Как знать…

«Стоп! – сказал себе Габлер. – Копье они не получили. Ни они, ни веронцы. Вот оно, Копье, у меня за спиной. Вернуть эту штукенцию владельцу, Императору, рассказать, как дело было, и удостоиться благодарности. Повышения по службе… Пополнения банковского счета…»

«Ага, как же, – вновь дал о себе знать невидимый собеседник. – Так тебе и поверят. А даже если и поверят, никаких дивидендов это тебе не даст».

– Почему? – вслух буркнул Габлер.

Хотя уже понимал, почему.

Простому файтеру легиона «Минерва» ни сном ни духом не полагалось знать о наличии Копья Судьбы – поистине сокровища Империи. Ну никак не мог он принадлежать к числу посвященных. А что всегда, во все времена, делали с теми, кто знает то, что ему знать не положено?

Ответ был прост, как дважды два – четыре.

Самым полезным для собственного здоровья было бы немедленно избавиться от Копья. Бросить в унитаз и спустить воду. Или оставить здесь, в этой комнате, а самому мчаться на космодром. И улетать на свой Форпост, где папа с мамой глаза проглядели в ожидании непутевого сыночка-отпускника, а кузен Йеспер ругается, поди, на чем свет стоит…

Но тогда что же такое, блип, получается? Все эти его похождения с неоднократным риском для жизни – впустую? Половина отпуска потрачена черт-те на что… Целый легион невосстановимых нервных клеток скончался напрасно… Преждевременная, блип, седина, и кто знает, сколько лет его будут мучить кошмары… Уплывшие из рук деньги наконец, и не просто деньги – деньжищи! Сто двадцать тысяч денариев! Сто двадцать тысяч!!!

И просто бросить эту чудесную железяку и уйти?

Крис едва не застонал и с силой потер руками лицо, чувствуя, что еще немного – и его разорвет от противоречивых стремлений.

И тут откуда-то из-под стола донесся тихий писк. Точно такой же писк звучал недавно из кармана Эрика Янкера.

Файтер встал – тело уже окончательно забыло о «заморозке» – и направился к столу. Возле ножки лежал окровавленный, но, судя по всему, ничуть не пострадавший унидеск Янкера. Крис достал из ящика неколько бумажных салфеток, осторожно поднял аппарат с пола и протер. Потом опустился в кресло у стола и обнаружил, что блокировку Янкер не поставил. Габлер включил экранчик, и на нем тут же проявились два слова: «На месте».

Он вызвал предыдущее сообщение – то, что пришло во время монолога Эрика, который он, Габлер, вынужден был выслушивать, находясь в окаменевшем состоянии. Оно оказалось столь же кратким: «Все чисто».

Даже без подписи было совершенно ясно, кто посылал эти мейлы и что имел в виду.

Годзилла. Превратив его, Габлера, в статую, напарник Янкера куда-то направился, предоставив лансеру-тресу Администрации Императора самолично отправить школьного друга в лучший мир. И теперь прибыл туда, куда нужно. Подельники меняли место дислокации поодиночке. Это новое место тоже вычислялось без труда, но Крис для полной уверенности покопался немного в меме[13]унидеска. И обнаружил заказ Эрика. Два билета на галеру до Единорога. Заказ был сделан еще позавчера, восемнадцатого августа, когда он, Габлер, вместе с Эриком летел с Марса на Землю на каботажнике «Петр Великий». Все было расписано заранее. Они выпивали вместе в каюте Янкера, и Эрик уже тогда знал, что он, Крис, не жилец.

Габлер скрипнул зубами.

«Просчитался, тварь!»

Годзилла, несомненно, ждал сейчас Эрика на космодроме «Дикое поле». Оттуда шаттлом на орбитальную станцию, потом на галеру – и вперед, к Единорогу.

А дальше? Что они дальше собирались делать с Копьем? Где и как передать его чужакам?

Впрочем, какое ему, файтеру-отпускнику, до этого дело?

Габлер, скривившись, медленно откинулся на спинку кресла и заиграл желваками на скулах.

Как это – какое дело?!

В голове словно что-то щелкнуло. Такое случалось с ним еще в нэви-колледже, когда нужно было срочно придумать правдоподобное объяснение не очень благовидных поступков. И возник план. Очень обнадеживающий план.

Он посмотрел на часы, вмонтированные в манжету комбинезона: времени до старта было вполне достаточно. Вернул на экран последнее сообщение Годзиллы и добавил к нему всего одно слово: «Жди». Отправил мейл, сунул унидеск Эрика в карман своего комбинезона. Встал и вышел из комнаты, в которой по-прежнему висел тяжелый запах крови.

Вышел Крис не так, как обычно файтеры вываливаются из кабака – ногой по двери, руки врастопырку. Нет, приоткрыл тихонько, прислушался, осторожно выглянул, как солнышко из-за туч. Не увидел и не услышал ничего подозрительного – и вот тогда уже шагнул в коридор. Прикрыл дверь и направился к лестнице, все равно чувствуя себя мишенью. Остановился, выискивая любознательные глазки камер слежения, но нигде ничего такого не заметил. Поравнявшись с чуть приоткрытой дверью, заглянул туда. Большая ванна, душ, унитаз. Унитаз был кстати – «оттаявшее» тело ничего не имело против того, чтобы избавиться от балласта. Да и умыться бы не мешало, смыть прилипчивый запах чужой крови…

Управившись с этими делами, Крис спустился на первый этаж. Вечно доставлявший проблемы нос по-прежнему испытывал дискомфорт. Габлеру казалось, что и комбинезон пропах кровью. Он обвел взглядом освещенный невидимыми светильниками коридор, в который выходили четыре двери. Вдруг грэнды хранят за одной из них сменную одежду? Да и вообще, сколько можно светиться в комбинезоне файтера? Кто сказал, что Шатан и Акимжанов были единственными из преследователей-веронцев? А если они сумели до того, как попасться, передать сообщникам его, Габлера, приметы?

Это напоминало манию преследования, но Крис все-таки решил подстраховаться. Даже если нет там никакой одежды, может, есть что-то другое? Все тот же шерсти клок…

Ближайшая к нему дверь оказалась запертой, но что такое дверные запоры, пусть и самые надежные, для файтера далеко не первого года службы? Граната обязательно сказал бы по этому поводу что-нибудь вроде: «Зачем эфесу крепкий лоб? А двери выносить чтоб».

Габлер криво усмехнулся: этот Мхитарян всех поэтами сделает…

Но дверь он вынес не лбом, а плечом, тут большого умения не требовалось. Дверь со стуком, показавшимся ему оглушительным в царившей вокруг тишине, ударилась о стену. И Крис замер на пороге.