Давным-давно некто сказал: «Каждая голова – это целый мир», – и он был прав. Вы живете в своем мире, и это ваш личный мир. Никто не знает, что есть в вашем мире. Только вы это знаете – а иногда этого не знаете даже вы. Ваш мир – это ваше творение, и это шедевр.

В ту ночь в пустыне изменилось мое восприятие себя и человечества, восприятие мира. В миг озарения я узрел бесконечность, силу жизни в действии. Эта сила присутствует и действует всегда, но я не мог ее увидеть, пока обращал внимание на ложь. То, что пытался сказать мне дедушка, оказалось правдой: «Существует только совершенство». Понадобилось много времени для того, чтобы я смог сказать это сам, но теперь я сам ощущал истину. Я понял, что я совершенен, потому что я – единое целое с бесконечностью, с силой жизни, которая создала звезды и всю Вселенную света. Я – создание Бога. Мне не нужно быть не собой.

Так произошло мое воссоединение с любовью, которую я оставил давным-давно – тогда, когда отказал себе в любви. Я заново открыл свою подлинность, которую знал до того, как научился лжи. В миг озарения все стало ясно без всяких размышлений. Я сам был чистейшим осознанием. Я воспринимал чувствами, и если бы я тогда попытался словами сказать о том, что я чувствую, озарение бы мгновенно исчезло.

Я уверен, что у каждого человека в жизни бывает мгновение истины. Такие мгновения обычно случаются тогда, когда утихает разум – когда мы воспринимаем жизнь чувствами. Разумеется, голос в голове, который называется мышлением, тут же попытается обесценить ощущения – рационализировать их или вовсе отказаться от них. Почему? Потому что если мы поверим в истину, то ложь этого не переживет. Люди боятся истины, но когда мы говорим, что боимся, на самом деле это в нас говорит лжец. Лжец говорит так, потому что знает, что ложь не переживет истины – а ложь очень не хочет умирать.

Вот почему требуется отвага, чтобы взглянуть в лицо лжи и пересмотреть то, во что веришь. Структура знаний дает ощущение безопасности. Нам необходимо знать, даже если знания неистинны. Когда мы понимаем, что то, чем мы себя считали, неправда, нам становится страшно, потому что по-другому мы жить не умеем. Как только мы осознаем, что мы не те, кем себя считали, почва уходит из под ног и кажется, что рушится сама жизнь. Рассказ теряет смысл, а это очень страшно.

В ту ночь в пустыне я не боялся. Но потом, очнувшись, я испугался, потому что понял, что все, что есть в моем рассказе, более не имеет значения, а мне нужно как-то продолжать жить в мире. Позже я понял, что могу переписать рассказ жизни. Я узнал, как открыть структуру того, во что я верил, и заменить ложь на истину. Жизнь продолжалась, но ею более не управляла ложь.

Для размышления:

• Свет – это живое существо, в котором содержится вся мудрость Вселенной и которое пронизывает собой все пространство. Свет, посланник Бога, постоянно посылает информацию всему существующему и выражает себя во множестве форм.

• Жизнь, сила изменений, которая создает и меняет звезды, – та же сила, которая создает и меняет атомы в наших физических телах. Сила всегда присутствует, и ее легко увидеть, но мы не видим ее, так как все внимание обращаем на ложь.

• Каждый человек – часть бесконечности, равно как и все объекты вокруг. Между нами нет разницы, и между нами и объектами – тоже нет. Мы – одно, потому что все созданы из света.

• Жизнь создает то, что реально существует, а люди создают виртуальную реальность – рассказы о том, что существует. Мы воспринимаем образы света и истолковываем, распределяем по категориям и объясняем их. Постоянное отображение в зеркале разума – это то, что тольтеки называют сновидением.

• Бог, высший творец, использует нашу жизнь для того, чтобы созидать искусство. Мы – инструменты, посредством которых сила жизни выражает себя.

• Искусство сновидения – это искусство жизни. Все, что мы говорим и делаем, – это выражение силы жизни. Процесс творения продолжается. Он бесконечен. Он происходит прямо сейчас.

В ТУ НОЧЬ В ПУСТЫНЕ ПРОИЗОШЛО ТО, что я называю «возвращением к здравому смыслу». Всю жизнь я жил в рассказе, который сам же и написал, и не знал об этом! Осознав, что это действительно так, я стал подвергать сомнению все в рассказе. Правда ли я таков, каким себя считаю? Правда ли то, что я думаю по поводу окружающих? Я пересмотрел рассказ своей жизни и понял, что мне не нравится вся созданная мной драма. Мне захотелось переписать все заново.

Первый шаг: убрать из рассказа все, что не является правдой, и оставить только истину. Я обнаружил, что то, что я назвал рамкой сна, это истина – потому что рамку создает Творец и она одинакова для всех. Наши соглашения по поводу того, как называть разные объекты виртуальной реальности, – тоже истина, потому что так мы описываем нашу виртуальную реальность. Буква «А» – это буква «А», потому что мы так сказали и согласились на этом. Слово «собака» описывает животное, которое мы соглашаемся называть «собакой».

Знание, используемое таким образом, служит инструментом общения. Но почти все абстрактные понятия – это ложь: что правильно и что неправильно, что хорошо и что плохо, красиво или уродливо. Я обнаружил, что более 90 процентов концепций, живущих у меня в голове, были основаны на лжи, в особенности те, что касались меня самого: я могу сделать это, а то – не могу; я такой, а таким никогда не буду. Знания – это не проблема, проблема во лжи, которой заражено знание. Я понял, что часто мы пишем свои рассказы, совершенно не представляя, как это делается, и поэтому они не имеют смысла. Почему же это происходит?

Перед тем как я родился в этом физическом теле, общество рассказчиков уже давным-давно жило и развивалось. Рассказ продолжает плестись, и я научился плести свой. Рассказчики, жившие до нас, учат нас, как быть людьми. Сначала нам говорят, что мы такое – мальчик или девочка, потом говорят, кто мы и какими должны быть. Нас учат, как быть женщиной или как быть мужчиной. Нас учат быть приличной женщиной, разумной женщиной, сильным мужчиной, храбрым мужчиной. Нам дают имя, название, определение и сообщают нам роль, которую нам должно играть в их рассказе. Нас готовят к жизни в человеческих джунглях, учат соревноваться друг с другом, управлять друг другом, навязывать свою волю, бороться один против другого.

Разумеется, я верил тому, что мне говорили рассказчики. Да и почему бы не поверить? Меня наполняли знаниями, и я использовал их знание, чтобы подражать их стилю и создавать собственное произведение искусства. Я слышал, как старшие братья говорили с отцом, как выражали свое мнение и отстаивали свои точки зрения. Я пытался говорить, а меня сразу же затыкали – замолчи, забудь, у тебя нет права голоса. И, как уже упоминалось, мне очень хотелось вырасти, чтобы тоже иметь возможность отстаивать свое мнение – неважно какое, главное, чтобы можно было его защищать со всем пылом.