Более внимательный осмотр показал, что туземка, пожалуй, еще не старуха, но, вероятно, собирается скоро ею стать. Росту в ней метра полтора, тощая – ребра проступают, а на руках мышцы, как у тренированного подростка. Кожа местами дряблая, но довольно светлая, волосы заметны только на ногах. На грудь лучше не смотреть – хочется подарить ее хозяйке лифчик. От ключиц до корней волос сплошное красно-сине-желтое цветовое пятно, которое, похоже, не смывается, это – татуировка! В профиль видно, что лоб широкий, нос с высокой переносицей, подбородок волевой. В общем, красотка!

Еще минут через десять Вар-ка рискнул произнести фразу на ее языке. А чуть позже женщина аккуратно собрала в кожаную торбу рассыпанные травки-цветочки и почти ласково каркнула:

– Пошли!

Двигалась она по лесу в своих мокасинах как-то удивительно грациозно и ловко. Вар-ка шел за ней и казался сам себе неповоротливым увальнем. При этом женщина не переставая бурчала себе под нос какую-то бытовую чушь: о молодежи, которая от рук отбилась, о воинах, которые все тупицы и раздолбаи, о девках, которые ничего не понимают, не хотят учиться и чуть что писаются от страха, и так далее. Вар-ка вслушивался, вбирал в себя ее речь и даже не пытался спрашивать, куда и зачем они идут.

А шли они довольно долго: спускались по склону, переходили ручьи, опять поднимались, пару раз выходили на тропу, но быстро с нее сворачивали. Ориентироваться было трудно – обзора под деревьями почти никакого, но женщина шла уверенно, и Вар-ка махнул рукой на географию: «Потом разберемся!»

В конце концов после длинного подъема наискосок по склону они оказались на небольшой открытой площадке. Вид отсюда открывался замечательный: впереди расстилалась равнина, покрытая зеленовато-желтой травой с небольшими пятнами леса. По равнине к горизонту текла небольшая речка. Вдали ее низкие берега заросли лесом, а здесь, ближе к горам, русло пряталось в каньоне, который становился все глубже и глубже. Водораздел, где они находились, ниже превращался в пологий, заросший травой вал, как бы срезанный стенкой каньона.

Расклад по рельефу Вар-ка понравился: равнина, река, перевал – самое место для охоты на копытных. Если они двигаются вдоль реки, то здесь их и нужно караулить. Вот только то, что происходит внизу – метрах в восьмидесяти по прямой, – совсем не походило на охотничью засаду.

Здесь же, на площадке, открытой всем ветрам, находилось кострище, огороженное крупными камнями, и нечто вроде маленького шалаша или вигвама, накрытого полотном из нескольких шкур, грубо сшитых полосками кожи. Женщина, в отличие от Вар-ка, глазеть по сторонам не стала, а сразу опустилась на колени и стала дуть в угли, которые казались совершенно безнадежными. Тем не менее вскоре запахло дымом, появился огонек.

– Скажи мне… Тай-лю, почему они там? Зачем?

Женщина поднялась с колен, подошла к краю и мельком глянула вниз.

– Все сидят! – буркнула она и добавила что-то длинное и явно неуважительное.

Вар-ка понял только упоминание о гнилых обломках упавших деревьев: «Старые пни, значит!» Между тем картинка внизу была интересной – прямо эпизод из фильма про Дикий Запад, хотя на индейцев эти ребята не похожи. Женщина вернулась к костру, а Вар-ка стал всматриваться.

На поляне расположились три группы воинов человек по восемь-десять в каждой: набедренные повязки, бусы, перья, копья, дубинки, даже, кажется, луки! Кто-то лежит, кто-то сидит, кто-то, явно скучая, ходит туда-сюда, но к соседней группе не приближается. В центре, на перегибе склона, прямо на траве вяло горит маленький костер, возле которого застыли три неподвижных фигуры. На них накидки из шкур, а на головах какие-то сложные сооружения из волос, растений и все тех же перьев. За спиной и чуть сбоку каждого из троих сидит воин. Эти нормальные полуголые и шевелятся, но навешано на них всякого добра явно больше, чем на остальных.

Женщина наладила костер, подошла и дернула Вар-ка за штаны сзади:

– Снимай! Мужчина так не должен!

– Погоди. Расскажи мне про них, расскажи! Мне очень интересно, мне очень важно! Расскажи!

– Зачем тебе?

– Ну… это… Я шпион! Да, я – шпион, расскажи мне про них!

– Ты – Вар-ка. Сам сказал: Вар-ка!

– Да, да, Вар-ка, но я шпион, и мне обязательно нужно знать!

Он прямо взмок на прохладном ветру, пытаясь внушить ей желание говорить: «Черт побери, она что, поддается, только когда хочет сама?!»

Женщина вернулась к костру, потрогала кособокую глиняную плошку с жидкостью и, вероятно, решила, что та еще не согрелась. Подошла:

– Ты странный шпи-он Вар-ка! Зачем? Ладно! Это говорят Хоирмы, Уртаи и Мартиху.

– Как? Как ты сказала?

– Не понимаешь? Ты что?!

– Не понимаю! Покажи, объясни! Ты такая красивая, такая умная, ты можешь хорошо объяснить, все показать!

– Ты врешь! – польщенно фыркнула женщина. – Смотри и слушай, глупый Вар-ка: Хоирмы – это…

Дальше пошла пантомима: хобот и бивни – слон или мамонт; короткие кривые рога, шерсть, копыта – бизон или буйвол; гордо поднятая голова, большие растопыренные рога – это, безусловно, олень или лось.

– Какая ты молодец, Тай-лю! Там разговаривают Слон, Бизон и Олень? Да? И давно они? А о чем?

Женщина, похоже, смирилась с неизбежным, или Вар-ка наконец пробил ее оборону:

– Эти старые пни сидят тут давно. Три дня сидят! Они мирятся. У них разговор. Всегда воевали, всегда убивали друг друга. Теперь говорят, теперь мирятся. Потом опять воевать будут! И детенышей учат, у……. – она произнесла что-то оскорбительно-непристойное.

– Почему ты злишься на них, Тай-лю?

– Я злюсь? Я не злюсь! Ты сказал – я добрая. Да, конечно!

– Они плохие? Они обидели тебя? Ай-я-яй, они обидели тебя!

– Они?! Меня?!

И она заговорила. И не просто заговорила: появился посыл, эмоциональная волна, желание, чтобы слушатель обязательно понял и проникся, – как раз то, что нужно!

– Это – мои мужчины, мои мужья. Я родилась, выросла у оленей. Я стала красивой, вождь взял меня в свой дом. Мне все завидовали. Я родила дочь, потом сына – вон сидит, Малый Олень зовут. Слоны напали на оленей, была битва. Погибло много мужчин, слоны победили. Большой Слон выбирал себе женщин. Он взял меня – я была красивая. Долго жила в доме вождя. Два сына родились. Один умер, другой вон сидит, рядом с отцом – Малый Слон зовут. Потом, зимой, олени договорились с бизонами. Вместе напали на слонов. Убили много. Дома разрушили. Делили добычу. Большой Бизон хотел меня. Вождь оленей не отдал. Большой Бизон обиделся, напал на оленей. Долго дрались, много воинов погибло – все сильные мужчины. Одни мальчишки остались. Никто не победил. Я опять жила в доме Большого Оленя. Долго жила – мальчишки стали воинами, тогда Бизон пошел к слонам. Они вместе напали на оленей. Почти всех мужчин убили. Большой Слон хотел опять меня взять, но Бизон не отдал. Большой Слон обиделся…