Как будто бы ты объелся так, что тебя слегка мутит, но объелся чего-то очень вкусного. Но это было вполне тепримо.

Гриша с нескрываемым восхищением посмотрел Ане в глаза.

– Здорово! – сказал он с уважением, – у тебя получилось! Надеюсь, что эффект будет устойчивым.

– Я тоже надеюсь, – шёпотом сказала Аня, – ну что, хочешь меня… укусить? – сказала она и, взяв его за руку, повела к кровати. Там она Гришу отпустила и рухнула навзничь на чёрные простыни, слегка запрокинув голову и подставив шею.

Потом быстро поднесла руку с пузырьком к груди, быстро пшикнула на себя ещё раз, и опять раскинулась навзничь.

– Ну ладно, – сказал Гриша и рванул на себе рубашку.

Пуговицы полетели в разные стороны и застукали по полу. Обнажившись по пояс, Гриша подошёл к Ане и склонился над ней, упираясь на руки. Она продолжала лежать в такой же открытой позе, готовая ко всему, но он с удивлением заметил, что она очень напряжена и её слегка потряхивает.

«Надо же! Всё-таки волнуется!» – подумал Гриша.

Он смотрел на её гладкую и красивую шею, на которой пульсировала жилка. Постепенно, весь мир начало заволакивать туманом и осталась только она, эта пульсация на коже. Больше он ничего не видел. Но и контроль он тоже не потерял. Губы изнутри почувствовали, как выдвигаются клыки. Он медленно склонился и поцеловал её в шею, потом приоткрыл рот и очень нежно впился в артерию.

– Ах! – вдохнула Аня и вздрогнула.

А потом был секс. Долгий и фантастический. Гриша не испытывал ничего подобного в жизни. Это были ощущения совершенно другого порядка. И он вполне отдавал себе отчёт, что дело было в том, что Аня была амброзией. Просто всё произошедшее, в совокупности с начавшейся в ней трансформацией, привели к перерождению желания её сожрать в сексуальную энергию.

Если эта «амброзийность» в ней не исчезнет полностью в результате перерождения, то он переосмыслит своё желание от неё избавиться. Чтобы отказаться от такого, нужно быть последним идиотом. А Гриша себя таким не считал.

Когда начало светать они, утомлённые, по-прежнему лежали на кровати. Аня положила голову ему на грудь и сонно расспрашивала его о всяких вампирских тонкостях. Пузырёк она уже давно не держала в руках, но он всё равно валялся на простыне неподалёку. На всякий случай.

– Гриш, слушай, а как мы узнаем, перестала я быть амброзией для тебя или нет? – спросила Аня.

– Я узнаю, не переживай, – сказал Гриша.

– Ты-то узнаешь, – усмехнулась она, – главное, чтобы я не узнала об этом слишком поздно, когда ты будешь меня есть. Вдруг мы сейчас уснём, а на тебя найдёт эта… жажда? Что тогда?

– Не волнуйся. Я спать не хочу пока. Но если что, то уйду к себе, пока мы во всём точно не разберёмся. Хотя, вспомни, когда ты последний раз на себя брызгала? Кажется, что давно, – сказал Гриша.

– Я уж и не помню, – Аня удивлённо подняла на него глаза, не отрывая голову от груди.

– Вот видишь? – сказал Гриша и погладил её по волосам, – наверное, это прошло. Но зато появилось что-то новое!

– Да уж, мне можешь не рассказывать! – томно сказала Аня и обняла его одной рукой.

– А я ведь, дурак, сначала тебе не верил. А до этого, вообще хотел избавиться, – сказал Гриша.

– Как избавиться? – Аня встревожено подняла голову.

– Не так, не волнуйся. Хотел просто, чтобы тебя не было рядом, чтобы контроль не потерять. Ну, ты как будто не знаешь! – сказал Гриша.

– Аааа, ты про это, – сонно протянула Аня и положила голову обратно ему на грудь.

– Про это! Я прямо не знал что делать. Даже ходил в «Общество анонимных вампиров», – сказал Гриша.

– Куда? – Аня опять подняла голову и удивлённо на него посмотрела.

– В «Общество анонимных вампиров». Ну, как у иностранцев алкоголики собираются, у нас для вампиров такое. Место, куда в сложной ситуации можно прийти и посоветоваться, не раскрывая кто ты такой… ну или частично раскрывая… у меня их визитка до сих пор на столе лежит, – сказал Гриша, – правда толку от них, как от козла молока.

– Значит, ты всё таки обо мне думал, до нашего знакомства? – Аня прижалась к нему покрепче.

– Ещё бы не думать! Ночами розетку облизывал, потому что оттуда твой запах шёл! – сказал Гриша.

– Ууууу, как это мило! – протянула Аня, – это самое романтичное, что я слышала в жизни!

– Да ладно тебе! – смутился Гриша, а потом посмотрел на окно и сказал, – надо бы шторы задвинуть, а то солнце как раз в это окно лупить будет, если тучи разойдутся. Тебе вообще новые шторы понадобятся, поплотнее.

Аня вскочила и подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы. Одежды на ней давно уже не было, даже чулок. Гриша невольно залюбовался. Теперь то, что он собирался от неё избавиться, казалось несусветной дичью. Как такое вообще могло прийти ему в голову? Это же просто сокровище!

Аня, почувствовав, что он на неё смотрит, включила кошку и медленно пошла к нему, на четвереньках подползла по кровати и легла на своё место, свернувшись клубочком.

– Не уходи к себе, – сказала она, – давай вместе поспим?

– Я бы с радостью, – вздохнул Гриша, – но ты же знаешь, что это не разумно. Мало ли что? Нужно дождаться окончания трансформации, проверить всё. А потом уже делать что захотим. У нас впереди целая вечность.

– Я всё равно не хочу, чтобы ты уходил, – плаксиво надув губы сказа Аня, – ну давай я тебя привяжу, а? Не сильно, только руки к перекладине… вон, чулками можно. Если на тебя найдёт, ты ничего сделать не успеешь, а я проснусь и пшикну на себя.

– Думаешь, риск оправдан? – спросил Гриша.

– Думаю, что риска нет, а это просто предосторожность, – сказала Аня и погладила его по груди, – ну не будь занудой. Всё что мы делаем, это сплошной риск, если уж на то пошло.

– Ладно, – сдался Гриша, ему и самому не хотелось уходить, – я о тебе же забочусь.

Аня улыбнулась, после чего сползала за чулками, медленно взяла его руку и начала привязывать к перекладине кровати.

– Ты точно спать собираешься? – спросил Гриша.

Она лукаво на него взглянула и взялась привязывать вторую руку. После чего села рядом, поставила два пальца ему на грудь и, изображая ими человечка, пошла медленно вниз по его телу. Дыхание у Гриши участилось. Она уже дошла до живота, преодолела пупок, и сделала ещё несколько шагов… как вдруг звонко шлёпнула ладонью ему по животу и звонко рассмеялась.

– Спать! Потом поиграем, – сказала она и