class="v">Готов я вместе с вами в бой вступить,

Мы арьергард французов разгромим.

Не суждено живыми им уйти».

Аой!

LXXI

Вторым подъехал Корсали туда.

Душа бербера[44] этого черна,

Но он лихой вассал, и смел в речах,

И храбрость ценит выше всех богатств.

С ним Мальприми, чья родина Бриган,

Он бегает быстрее скакуна.

Марсилию он громко закричал:

«Отправиться готов я в Ронсеваль.

Роланд погиб, коль с ним я встречусь там».

LXXII

Вот амирафль из Балагета мчит.

Он станом строен и лицом красив.

Спесиво он на скакуне сидит,

Оружьем похваляется своим.

Он храбростью повсюду знаменит.

Одна беда – он не христианин.

Пред королем он встал и говорит:

«Прошу вас в Ронсеваль[45] меня пустить.

Коль встречу там Роланда, он погиб,

Погибнут Оливье и пэры с ним.

Постигнут всех французов смерть и стыд.

Карл выжил из ума, он стар, чуть жив,

Устанет скоро он войну вести,

И мы вкусим в краю испанском мир».

За речь Марсилий поблагодарил.

Аой!

LXXIII

Вот скачет альмасор из Морианы[46],

В Испании нет нехристя коварней.

Пред королем он встал и начал хвастать:

«Дружину поведу я к Ронсевалю,

Пойдет со мною двадцать тысяч храбрых.

Роланд погиб, коль с ним я повстречаюсь.

Весь век о нем придется Карлу плакать».

Аой!

LXXIV

Вот скачет граф Торжис из Тортелозы[47].

Его феод наследный этот город,

Всех христиан сгубил бы он охотно.

С другими он к Марсилию подходит

И молвит: «Будьте, государь, спокойны.

Наш Магомет сильней Петра святого,

Коль вы ему верны, он вам поможет.

С Роландом в Ронсевале мы сойдемся,

Ему оттуда не уйти живому.

Вы видите, как длинен меч мой добрый,

Он скоро в щепы Дюрандаль[48] расколет.

Молва вам скажет, кто кого поборет.

Мы победим французов в бранном споре.

Карл не избегнет срама и позора,

Носить корону не дерзнет он больше».

LXXV

Вот скачет Эскреми[49] вдогонку прежним,

Владеет этот сарацин Вальтерной.

Кричит он громко королю неверных:

«Я в Ронсеваль смирить французов еду!

Роланд погиб, коль там его я встречу,

Погибнет Оливье, кто всех смелее,

Предам я с ним двенадцать пэров смерти,

Французский край навеки опустеет.

Карл не найдет таким бойцам замены».

Аой!

LXXVI

Вот Эсторган-язычник подскакал,

За ним Эстрамарен[50], его собрат,

Душа у них коварна и черна.

Король сказал: «Приблизьтесь, господа.

Спешите по ущельям в Ронсеваль,

Вести мне помогите в битву рать».

Они в ответ: «Исполним, государь,

Роланд и Оливье погибнут там,

Никто из пэров не уйдет от нас,

Остры у нас клинки, крепка их сталь,

Мы обагрим ее в крови врага.

Умрут французы, Карл поднимет плач.

Всю Францию наш меч добудет вам.

О государь, велите бой начать!

В плен попадет к вам император Карл».

LXXVII

Вот Маргари Севильский[51] подъезжает.

Он землями до Казмарины правит.

За красоту свою он мил всем дамам.

Чуть поглядит ему в лицо любая,

Не может от улыбки удержаться.

Нет воина отважнее у мавров.

Толпу он пред собою раздвигает,

Марсилию кричит: «Не опасайтесь!

Я еду в Ронсеваль убить Роланда,

И Оливье в живых я не оставлю,

Израню всех двенадцать пэров насмерть.

Вот меч мой с золотою рукоятью,

Эмиром Прима[52] был он мне подарен,

Клянусь его окрасить кровью вражьей.

Французов мы побьем и обесславим,

А император их, седой и старый,

День изо дня от горя будет плакать.

Не минет год – мы Францию захватим,

Свои палатки в Сен-Дени[53] поставим».

Король ему поклоном отвечает.

Аой!

LXXVIII

Вот и Шернобль Монэгрский[54] лошадь шпорит.

До пят свисают у него волосья.

Играючи он больший груз уносит,

Чем увезти семь вьючных мулов могут.

В краю, откуда этот нехристь родом,

Хлеб не родит земля, не светит солнце,

Не льется дождь, не выпадают росы,

Там черен даже каждый камень горный.[55]

Есть слух: там у чертей бывают сходки.

Шернобль воскликнул: «Взял я меч свой добрый,

Его окрашу в Ронсевале кровью.

Я там Роланду заступлю дорогу.

Будь я не я, коль на него не брошусь,

Коль Дюрандаль я не добуду с бою.[56]

Французов мы побьем и опозорим».

Двенадцать пэров-сарацин уходят,

Стотысячную рать ведут с собою.

Всем поскорей затеять бой охота,

Все в бор идут и надевают брони.

LXXIX

В доспехах сарацинских каждый мавр,

У каждого кольчуга в три ряда.

Все в добрых сарагосских шишаках,

При вьеннских[57] прочных кованых мечах,

При валенсийских копьях и щитах.

Значок на древке – желт, иль бел, иль ал.

Арабы с мулов соскочить спешат,

На боевых коней садится рать.

Сияет день, и солнце бьет в глаза,

Огнем горят доспехи на бойцах.

Скликают мавров трубы и рога,

К французам шум летит издалека.

Роланду молвит Оливье: «Собрат,

Неверные хотят на нас напасть».

«Хвала творцу! – ему в ответ Роланд. –

За короля должны мы грудью встать.

Служить всегда сеньеру рад