Прощай, черный мерседес! Прощай, Уве Ресанд! Это тебе не дорога местного значения, не какой-то Риксвей-25. Это — E-18, Европейское шоссе, путь к самой жизни и воплощению мечты!

Снова раздался голос Рода Стюарта.

— Ты знаешь, — ему приходилось кричать, чтобы перекрыть весь этот шум, — что Род Стюарт вырос в страшной бедности? Сначала он был футбольным игроком. Профессионалом. Представляешь себе этого коротышку — профессионального футболиста? А потом он вдруг стал сочинять попмузыку. И теперь он гребет миллионы. Повсюду виллы, собственный самолет! Носит брюки и куртку из леопардовой шкуры!

— Всегда делает, что хочет, «If you want my body, and you think I am sexy…» — пропел он сквозь сжатые зубы, крепко сжимая руль. — Род наслаждается жизнью. Плюет на всех! Он выпендривается, как только может и все это воспринимают и только восхищаются им, платят денежки, делая его миллионером… Да уж как сыр в масле катается.

В центре Аскера скорость пришлось сбавить. Он взял вправо, проехал мимо церкви, потом свернул налево. Солнце светило им в лицо, когда они проезжали район низких строений, который вновь сменился многоэтажной застройкой. Потом вновь пошли низкие строения — длинные дома с отдельным входом для каждой семьи и, наконец, виллы.

Он уверенно, как здешний житель, вел автомобиль по извилистым улочкам, петляющим среди вилл. И вот, неожиданно, он свернул на скрипучую гравиевую дорожку и так резко затормозил у тяжелой гаражной двери, что гравий брызнул фонтаном в обе стороны из-под колес.

Стало невероятно тихо.

— Вот мы и приехали.

— Куда это мы, собственно говоря, приехали?

Тишина такая глубокая, что кажется зловещей. Она нервно захихикала, ей стало не по себе. Испугалась этой их внезапной остановки, испугалась этого места, где их в любой момент могут застигнуть. К тому же, в таком месте вполне могут еще и держать собак, чтобы отпугивать непрошеных гостей. Ей стало страшно еще и оттого, что он, такой самоуверенный, вдруг замер, не решаясь что-либо предпринять. И в то же время все это как бы не имело к ней прямого отношения, потому что она все еще парила в волнах летнего воздуха, в эйфории от покупок, опьяненная быстрой ездой и литрами холодного пива.

— Ну, скажи же что-нибудь! Где мы? — спрашивала она его больше ради того, чтобы иметь повод для контакта с ним, чтобы запустить руку в его прекрасные густые волосы, нежели для того, чтобы узнать, где они находятся.

Признаться, ей хотелось только одного: оставаться в этом роскошном автомобиле и наслаждаться состоянием парения в воздухе.

— Это самое лучшее место в Аскере, где можно сделать передых посреди дня, — усмехнулся он, уже не выглядя таким неуверенным.

Дом стоял на небольшом холме, поверхность которого представляла собой ухоженный газон. Выложенная плитками дорожка вела к дому, ступени крыльца были такими широкими, что все это напоминало целую террасу. Все было как в кино. Она даже и не подозревала о существовании подобных роскошных вилл. Впрочем, конечно же, подозревала, но видеть своими глазами — не видела. Такие дома никогда не стоят прямо на шоссе. Здесь ей, конечно же, нечего делать. Она ощутила это всем своим существом. Но, в то же время, ее тревога улеглась. Деревья вдоль дорожки, ведущей в дом, ухоженный сад, щебет птиц и сама изящная, приземистая вилла именно такая, какой ей и следует быть, идеальное место для шикарного времяпрепровождения, которого она так жаждала. И все же она снова перепугалась, когда он выскочил из машины и направился к входу в дом. Неужели он намерен повести ее прямо в дом? Именно так, он оглянулся и нетерпеливо помахал ей рукой, как будто удивляясь, почему она сразу не пошла вместе с ним.

Она немножко отставала от него, и каждый шаг, сделанный ею по направлению к ступенькам крыльца из узорчатых плиток, медному уличному светильнику, цветным золотистым стеклам крыльца и вазону в кованой железной подставке, лишал ее уверенности в себе и надежды на приятное приключение. Томми уже был перед самой дверью с голубым окошком и кованой ручкой, держал в руках связку ключей и вставлял один из них в замочную скважину…

«Кража со взломом!» — пронеслось у нее в голове, и сам солнечный свет показался ей блеклым и холодным, а тишина стала пронзительной. Но она тут же отбросила эту мысль: «Нет! Никакой взломщик не будет так себя вести: поставить машину прямо на подъездном пути к дому средь бела дня, подойти к входной двери и вставить ключ в замочную скважину. Скорее всего, он близко знаком с обитателями дома». И эта догадка вновь вернула ей хорошее настроение и жажду приключений. «Подумать только, у него есть друзья, живущие в таком доме!»

— Ну, иди же ты, наконец!

Она переступила порог как пограничную полосу заповедной земли. Внутри царили приятный сумрак и прохлада. Он обошел весь дом, повсюду распахивая двери. Она увидела огромную гостиную с расстеленным по полу белым, длинного ворса, ковром. В кухне, отделанной красным узорчатым кафелем, сиял ряд медных сковородок. Плита, холодильник, посудомоечная машина — все было золотисто-коричневого цвета. Все совершенно новое, в безукоризненном состоянии. Он резко открыл дверцу холодильника:

— Ну, что ж, местное агентство по снабжению случайных туристов неплохо работает.

Он вынул две бутылки пива, подошел к навесным шкафчикам, безошибочно открыл нужную дверцу и достал стаканы. А вот открывалку нашел не сразу.

— Идем сюда! Что тут стоять.

И он направился в гостиную. Шикарное помещение! Жалюзи окна, выходящего на юг, были опущены, легкие белые шторы задвинуты, хотя солнечный свет все же слегка проникал через незанавешенный уголок окна у большого камина. Снаружи был сияющий солнечный день, а внутри было сумрачно и дремотно, как будто темно-золотистое облако окутало светлый интерьер.

— Присаживайся, — сказал он и протянул ей стакан. Золотистое пиво в высоком кобальтовом стакане. Иностранное пиво из высокой продолговатой бутылки с желтой этикеткой.

Ну, нет, сидеть у нее не было ни малейшего желания! Она медленно прохаживалась по дому, с наслаждением рассматривая окружающие предметы.

— Обалдеть, до чего шикарное место!

— Правда? Проект Муельвена, высшая категория с некоторыми усовершенствованиями. А с местом им просто повезло…

Его небрежно-равнодушная манера одновременно и раздражала и восхищала ее. Наверное, это и был высший класс!

— Но кто же здесь все-таки живет?

— Да одни мои очень хорошие знакомые…

Она стояла у камина из кирпича и разглядывала безделушки на каминной полке: несколько предметов из меди, латунная чаша на треножнике, несколько фотографий в рамках… А это, надо же! Она еще раз взглянула на красивую темноволосую даму, которая сидела на садовой скамейке рядом с темноволосым мальчиком. Его-то она и узнала.

— Так ведь это же ты! Значит, сам здесь живешь.

— Да нет же. Ну, ты и глазастая. Здесь живет моя мать, я тебе уже говорил: она всегда имела пристрастие ко всяким важным персонам. Меня выставили отсюда четыре года назад. Так что директор фирмы и моя мамаша царствуют здесь одни.