Начиная с событий в Нагорном Карабахе, националистическая шизофрения молниеносно помутила разум и разъела души в многонациональном доме, выстраивавшемся не одно десятилетие и даже столетие. Власть предержащие мужи в своей несостоятельности и всё более очевидной импотенции социальной системы обвинили народ, дескать, «соседи» виноваты в том, что вам живётся худо… Практически, сыграли на первобытных зоологических инстинктах человека – драться за шкуру мамонта и место в пещере.

И полыхнуло пламя слепой вражды. Резня армян в Сумгаите и Баку, изгнание турок-месхетинцев из Средней Азии, практически повсеместный исход русских из национальных республик… А в это время под шумок межэтнических разборок шло разворовывание национальных богатств страны кучкой ловких прожиг из госпартноменклатуры и их прихлебателей. Чиновники, построившие личный коммунизм для своих кланов, не менее успешно приступили к построению личного капитализма, позволяющего иметь больше легальной собственности, чем при прежнем режиме. Любые средства для достижения цели были хороши. О чистоплотности на крови говорить не приходится.

В Чечено-Ингушетии конфликты на национальной почве начались задолго до появления на местной политической сцене генерала Дудаева, ещё при лояльном к Кремлю Доку Завгаеве.

Поначалу националистическое поветрие затронуло молодёжь. Начались выяснения отношений в школе и на танцах, потом изнасилования русских девочек и женщин, потом угрозы физической расправы с неугодными.

Седьмого апреля 1991 года, в день светлого Христова Воскресения, национальным экстремистом был зверски убит атаман Сунженского отдела Терского казачества Александр Ильич Подколзин, а через двадцать дней нападению и разгрому подверглась станица Троицкая. Банды националистов, вооружённые стрелковым оружием, в том числе автоматами и пулемётами, зажигательными средствами, в течение ночи разъезжали по улицам на большегрузных автомобилях, обстреливали людей, поджигали дома, садистски убивали всех встречающихся. Погибли пять казаков, пятьдесят три получили ранения и увечья. Прибывшая под утро грозненская милиция, хотя сигнал о разбое поступил в УВД вечером и дублировался несколько раз, никого не задержала, не изъяла ни одного автомата или пистолета, никто из участников погрома не понёс никакого наказания. А у казаков на следующий день были конфискованы все охотничьи ружья, чтобы при очередном нападении национал-экстремистов никто не мог защититься.

Режим Завгаева пытался преподнести разжигаемый межэтнический конфликт как хулиганскую выходку, не давая решительного отпора первым проявлениям экстремизма и бандитизма. Ничего не изменило и распоряжение Б. Н. Ельцина, данное Генеральному прокурору России В. Г. Степанкову «в месячный срок провести расследование фактов насильственных действий в ряде регионов Северной Осетии и Чечено-Ингушетии, в том числе, в станице Троицкая». А безнаказанность, как известно, непременно порождает ещё больший произвол и расцвет преступности.

«Раздача суверенитетов», появление президентов в бывших автономных республиках и областях Российской Федерации ещё более активизировали центробежные процессы и ослабили федеральную управленческую вертикаль. Практически, политическая власть стала подменяться властью капитала, прежде всего криминального, как наиболее организованного и жёстко структурированного.

Так, на территории Чечни сошлись интересы двух влиятельных группировок, заинтересованных: одна – в сверхприбылях, получаемых на переработке «левой» нефти, другая – в поставке оружия и транзите наркотиков из Афганистана. Пришедший на чеченский политический «олимп» Дудаев устроил и тех, и других, как «чижик» на президентском кресле, и устраивал до тех пор, пока не мешал «бизнесу» и выполнял правила «игры». А потом по подсказкам своих идеологов решил, что деструктивные процессы в России зашли достаточно далеко и уже практически необратимы, силовые министерства успешно развалены, ветви власти, как головы дракона, пытаются поедать друг друга, и, наконец, пробил его звёздный час объединителя мусульманских народов под зелёным знаменем пророка. Для такой цели «московские братки» уже как бы и не нужны, деньги на «святое дело» с ними делить негоже…

В Москве заинтересованные лица «обиделись» и решили поучить зарвавшегося «вождя» стародедовским способом… Тут ещё проблема с разворовыванием боевой техники, как на грех, была озвучена журналистом «Московского комсомольца» Дмитрием Холодовым. Срочно потребовалось прятать проданные «налево» танки. Прятать в огонь…

И начался кровавый спектакль под названием «наведение конституционного порядка». К «зрителям», то есть гражданам Российской Федерации, поочерёдно или группами выходили «действующие лица» и гневно обличали «новоявленное» зло дудаевского режима. Тут же «по рядам» шмыгали прикупленные зазывалы и рекрутировали наиболее легковерных простаков в «добровольцы». Среди «публики», как всегда, находились и свои доморощенные глашатаи «аргумента кулака». Под Грозным «смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой»… А «за кулисами» «режиссёр» в окружении алчных «помощников» и «сценаристов», небрежным взмахом правой руки посылая на сцену очередного «актёра», в это же время в левой руке держал телефонную трубку и вкрадчиво мурлыкал чеченским абонентам: «Ну как, договоримся?»

Был организован безумный «фарс» с тысячами невинных жертв. И раньше всех это понял и озвучил командующий 14-й общевойсковой армией в Приднестровье генерал-лейтенант А. Лебедь. Тогда-то и появилась его крылатая фраза о возможности прекратить кровавую вакханалию с помощью одного полка, сформированного из чад кремлёвских папаш. Александр Иванович знал, что говорил. За это и был изгнан из армии своим вчерашним товарищем и сослуживцем Павлом Грачёвым. И рука Б. Н. Ельцина, пожавшая, благодаря «отмороженному» десантнику, лавры защитника русских на Днестре, не дрогнула, подписывая неправедный указ об отставке Лебедя.

Но кто же из власть предержащих любит правду о себе и свите, тем более провозглашённую во всеуслышание каким-то там выскочкой из Новочеркасска? Неноменклатурные самородки требуются кремлёвскому бомонду только эпизодически, на роль пожарников, когда жареный петух в известное место клюёт. А потом они становятся «стрелочниками», «козлами отпущения»…

Относительно военных действий в Чечне с декабря 94-го по август 96-го написано и сказано немало. Мнения, как и настроения самих участников событий, весьма противоречивы. Каждый видел всё происходившее со своей «кочки зрения». Солдаты и младшие офицеры – из завшивленного и сырого окопа или кинутого, зачастую без надёжной связи и должного запаса патронов, продуктов, блокпоста; старшие офицеры и генералы – из стационарных или передвижных штабов, где и связь какая-никакая имелась, и боеприпасов в достатке, и водочка, и консервы; министры – согласно донесениям подопечных; политики-лоббисты – в свете своих интересов…

Первые, как правило, считают, что в Чечне был «дурдом», а не боевые действия – напрасно людей угробили.

Вторые делятся на два лагеря: скептиков-реалистов и «шапкозакидателей», выдающих желаемое за действительное, не понимающих скрытых приводных механизмов локальной войны.