Кира неплохо готовила, как выяснилось. Особенно хорошо у нее получалась рыба под сливочно-лимонным соусом.

– Ты где это навострилась? – добродушно спросил он.

– В книжке вычитала, – пожала худыми крепкими плечами Кира.

Впрочем, ее плечи, как и остальные части тела, больше не напрягали Степана. Буратино и есть буратино: то ли мальчик, то ли девочка, – в общем, что-то такое не половое, не сексуальное. С этим можно даже дружить.

Для разнообразия – и для соответствия их легенде – он иногда приглашал ее в рестораны. И даже пару платьишек ей под это дело купил. Надо заметить, что в платьишках она смотрелась куда приличнее. И вообще эти хитрые одежки полны обмана: вон как попу тощую облегает юбочка! Можно подумать, что там и впрямь есть что облегать… Про сиськи и слов нет: вырез такой зазывный, так бы туда и упал! Ежели б он своими глазами не видел, какие у нее на самом деле малюсенькие сиськи и какая у нее худосочная задница, ну точно бы повелся!

Жизнь состоит из видимостей, философски заключил Степан. «Дракошка и компашка» создают одну видимость, бабы – другую, а все одно. Все врут. Все симулируют. Симу… Какое-то слово было умное… Костик, краснобай, ему объяснял… Симу… Нет, не «симулянты», а как-то иначе…

А, «симулякры»! Видимость, подмена, обман. Вот-вот, все они и есть симулякры! И Кирка – симулякр, и Дранковский с компанией – симулякры!

Хотя нет, насчет Кирки он чуток перебрал. Она-то ему правду рассказала! Совесть ей, типа, велела… А то, что ее задница под платьем выглядит аппетитнее, чем в натуре, – так не ее вина, надо думать. Она ж не нарочно, верно?

И рыбу она под сливочно-лимонным соусом готовит вкусно…

Вскоре у Кирки обнаружилось еще одно несомненное достоинство, которое стоило даже больше рыбы под сливочно-лимонным соусом. Вернее, оно не само обнаружилось, а Степан в ней его воспитал: он научил ее смотреть футбол по телевизору!

Поначалу она не хотела. Поскольку они «делали вид» и ей нужно было торчать у него дома по вечерам, то она заскучала, когда начался матч. Попросилась за его компьютер, – как оказалось, она любит флэш-игры, где нужно чего-нибудь разгадывать.

– Валяй, – махнул он рукой, не отрывая взгляда от экрана. – Комп в кабинете.

Когда он заорал «го-о-ол!!!», привычно вслушиваясь в аналогичные вопли, доносившиеся из раскрытых окон дома, составлявшие ему незримую компанию, – в квартире вдруг раздалось: «Я вас поздравляю», вежливым девичьим голоском.

Он обалдел. Он напрочь забыл о Кире!

– Иди сюда, – крикнул он. – Иди посмотри, как Макаров[1]провел мяч! Скорей, тут повтор, замедленный!!!

– Меня не интересует футбол, – напомнила ему Кира.

И вдруг Степана будто стукнуло: а впрямь ли играет на компьютере? Или придумала эту байку насчет игр, чтобы залезть в его деловые файлы? Чтобы за ним шпионить?!

Он тихо поднялся – тапки валялись возле дивана, но он их надевать не стал. В одних носках он крадучись подобрался к кабинету…

Ему показалось, что она все же услышала его шаги и быстрым движением завесила экран игрой. Но внизу было видно, что она открыла еще какие-то файлы, – с порога он разглядеть их названия не мог.

Степан решительно направился к Кире, вырвал у нее мышку и пощелкал…

Нет, это были окошки Интернета.

– Не смейте смотреть мою почту! – прошипела Кира.

Она ему упорно «выкала» с той самой ночи, когда они оказались в постели и сначала перешли на «ты», а потом она демонстративно вернулась к «вы».

– Да нужна мне твоя почта! – фыркнул он, глядя на окошко, на котором обнаружился курс английского.

– Учишь, что ли? – немного удивился он.

– А вам чего?

– Ничего. Хорошее дело… Пойдем, я тебе объясню, что такое футбол, – с повышенной задушевностью предложил он.

Компания за окном – это хорошо, но рядом на диване было б еще лучше…

– Да я знаю!

– Ничего ты не знаешь! Ты, как все бабы, думаешь, что там просто мяч гоняют тупые мужики, – сила есть, ума не надо, так? А на самом деле это очень умная игра, очень!

– Да ну? – недоверчиво произнесла она.

– Точно говорю. Пойдем.

Кира проследовала за Степаном и села рядом с ним на синий диван.

– Эта игра – почти как шахматы! Где каждый игрок на поле как фигура на доске, но каждый при этом и шахматист. Футбол – игра комбинаций, понимаешь? Тут надо смотреть на все поле сразу целиком, не только на мяч. Вот, вот, гляди, гляди, номер десять, – видишь, он посмотрел, кому передачу сделать? И в одно мгновение просчитал! Глянь, глянь… Опа! Почему он передал мяч одиннадцатому? Потому что у него выгодное положение по отношению к девятке, а девятка, смотри, он к воротам… Го-о-ол! – снова заорал Степан, привычно вслушиваясь в солидарные отголоски за окном.

– Хм, – сказала Кира и устроилась на диване поудобнее. – А мы болеем, значит, за тех, кто с правой стороны?

…Через полчаса она пила пиво вместе со Степаном, щелкала солеными фисташками и кричала «го-о-ол!».

За первые четыре дня работы КР – так они с Костиком сокращенно прозвали специалиста по Конкурентной Разведке – выловил уйму интересной информации. Теперь они знали, с каким политико-финансовым крылом властей связаны «Дракошка и компашка», в каких общих делах они участвовали, в каком бизнесе у них были доли. И много еще чего полезного. Но, по правде говоря, все это Степана не интересовало. Ему бы попроще и покороче: есть угроза лично для него и его ассоциации? И для Костика?

Заодно они попросили КР подкараулить странную девицу, которая так напугала директора, и разузнать о ней побольше.

На эти вопросы КР пока ответить не мог: мало времени прошло. Обещал в ближайшие дни. Что же до Костиковой «Смерти», то она пропала. Как ветром сдуло.

Костику полегчало, да и Степан расслабился. Этот КР был, по всем рекомендациям, ас в своем деле, – значит, он непременно сумеет предупредить о надвигающейся грозе!

А расслабившись, Степан вдруг вспомнил, что у него вообще-то есть любовница, которую он уже пару недель не видел, уклоняясь от встреч с ней под разными предлогами; и о том, что существует уйма разного рода посиделок и вечеринок, полезных для его бизнеса; и о том, что у него просто есть душевные мужские компашки, в которых он перестал появляться из-за всего этого спектакля с Кирой.

– Будем встречаться пореже, – сообщил он ей. – Раз в два-три дня. У меня есть масса других дел, которые я забросил, проводя все вечера с тобой.

– Я вас просила, что ли?!