Линда Нельсон до сих пор не могла простить Питеру того, что он в свое время порвал с ней. И, зная достаточно о его жизни и привычках, бывшая невеста легко могла подослать человека, который сделал бы его существование невыносимым. Да, конечно, на первый взгляд Дженни выглядела очаровательной, даже несколько наивной особой. Она сразу понравилась Питеру. Что, впрочем, еще раз подтверждало его опасения. Линда всегда была крайне хитра и с большим удовольствием ставила несостоявшемуся мужу подножки. Именно из-за ее жуткого характера и была разорвана их помолвка.

Но была ли сама мисс Гоулсон столь коварна? Или Питер просто заранее настроился против нее? Ответ на этот вопрос необходимо было найти, причем срочно.

К счастью для Дженни, хотя бы Чарли не сомневался в ее искренности. А этого старого лиса сложно было провести. Вообще-то, шофер и телохранитель мистера Стивенсона гораздо раньше раскрывал коварные замыслы особ прекрасного пола, чем его босс. Частенько сам Питер говорил, что громила Чарли в своей опеке напоминал ему, смешно сказать, заботливую хлопотливую нянюшку. Правда, его несколько удручал тот факт, что Чарли вбил себе в голову, будто шеф страдает от одиночества. Наверное, началось все это лет пять назад… Нет, он не будет вспоминать о тягостных для него моментах, а уж тем более подыскивать себе невесту из числа прислуги. Да и жениться ему сейчас нет никакой нужды.

Мисс Гоулсон задумчиво смотрела вдаль – туда, где на противоположном берегу залива мерцали в темноте огни города. При этом она, казалось, не обращала ни малейшего внимания на своего нового босса, хотя и сидела с ним за одним столом. Он мог спокойно подняться и уйти, а Дженни, наверное, этого и не заметила бы.

Питер поднял свой бокал вина и сделал маленький глоток. Странно, даже если он, как мужчина, и не произвел на свою новую экономку абсолютно никакого впечатления, то хотя бы ради приличия девушка могла бы выказывать свое доброе расположение хозяину дома, в котором ей предстояло теперь находиться. Конечно, она была с ним весьма откровенна, рассказывая о своем увлечении живописью. А о чем он думал, пока она говорила об этом? Питер думал о том, какая она хорошенькая. Ее красота не была откровенно соблазнительной, как у девиц с обложек журналов. Нет. Дженни, скорее, была похожа на самую обычную девушку, какие часто встречались на улице, в маленьких кафе или в офисах за секретарскими столами.

Ее точеная фигура не могла не приковывать мужского внимания. Но дело было не только в этом. Дженни обладала чем-то таким, что ему действительно нравилось и, даже вопреки его собственному желанию, притягивало к ней. Чем-то теплым, земным и настоящим, чего он не встречал за многие годы в других представительницах прекрасного пола. Похоже, Дженни действительно была самой обычной девушкой. Казалось бы, это проявлялось во всем: и в том, как она смеялась, и в манере разговора, и в каждом ее жесте. В ней все было так естественно и просто, но столь завораживающе, что Питер внезапно понял, насколько ему хочется, чтобы Дженни была тем самым подарком судьбы, на который он в глубине души так долго надеялся. После всех его бесконечных неудач с женщинами, он чувствовал, что действительно заслуживает этого.

И вдруг, словно притормозив себя, Питер начал искать причину подобных размышлений, которые пробивали опасную брешь в его неуязвимой броне. Что это? Ведь он только что чуть ли не клялся, что прислуга в романтическом смысле его не интересует, и посмеивался над потугами заботливого Чарли. И вдруг повело… Вино или постоянное беспокойство из-за неувязок в бизнесе стали тому причиной? Или… все же одиночество? Его столь очевидное даже для других одиночество.

Мистер Стивенсон немедля уверил себя в том, что совсем не одинок. Он – надежный хозяин собственной жизни. И ему никто не нужен. Чтобы убедиться в правильности данного вывода, Питер огляделся, как бы пытаясь увидеть свои владения глазами Дженни. Перед ним в лучах садовых фонарей расстилалась ухоженная лужайка, окаймленная величественными пальмами. По правую сторону широкая мраморная лестница плавно спускалась к лазурным водам бухты. Покачиваясь на темных волнах, вдали белела его стопятидесятиметровая яхта. Да, впечатляет. Даже очень.

Значит, и он должен впечатлять… Что ж, пора начинать игру. Он снова бросил взгляд на черноволосую девушку, которая все так же сидела, повернувшись к нему в профиль с безучастным выражением на лице. По сути, ловкий маневр. Или она такая независимая на самом деле? Черт побери! Он этого не знал.

– Все еще не можете акклиматизироваться, мисс Гоулсон? – спросил Питер. Дженни вздрогнула и посмотрела на него глазами испуганной лани. Господи, подумал он, получается, что она на самом деле забыла о его присутствии. – Я не хотел бы прерывать поток ваших мыслей, – быстро сказал он. – Однако я не привык, чтобы меня игнорировали, особенно в моем доме.

– Простите, ради Бога! Я не собиралась вас обижать, а тем более игнорировать. Просто, – она улыбнулась, – понимаете, вчера у нас в штате была метель, и я стояла на остановке автобуса, замерзая от холода. А теперь греюсь на солнышке в Калифорнии – правда, сейчас это уже не солнышко, а звезды, – и любуюсь вашей яхтой. Сегодня первый раз в жизни мне довелось попробовать блюдо из кальмаров. Так что акклиматизироваться в широком смысле этого понятия достаточно трудно, мистер Стивенсон, – усмехнувшись, произнесла Дженни. – И все благодаря вам.

Питер таял от ее улыбки. И это он, который привык быть холодным и расчетливым!

– В таком случае, давайте выпьем за столь сложный, но приятный процесс акклиматизации, мисс Гоулсон, – сказал он и поднял свой бокал.

– Совершенно верно, – воодушевлено прошептала девушка. Она сделала маленький глоточек и добавила чуть слышно: – Вы можете называть меня Дженни, если хотите.

Ну вот, началось, похолодел Питер. Он исподлобья, пристально посмотрел на девушку и поставил бокал на стол.

– Хорошо, я согласен.

Питер умышленно не предложил и ей называть его по имени. С одной стороны, никто из работавших у него в доме, включая Чарли, не позволял себе такой фамильярности. С другой – ему хотелось посмотреть, какой эффект подобная сдержанность произведет на его новую экономку. Как ни странно, но не произвела никакого. Игра принимала интересный оборот, и Питер повысил ставки.

– Как вам идет это имя, Дженни. Мило, очень мило.

Хотя слишком прозаично для такой девушки, подумал он. В то же время, к своему разочарованию, Питер был вынужден признаться себе, что ему действительно пришлось по душе ее имя. Нравилось произносить его, нравилось чувствовать его на губах. Дженни. Дженни Гоулсон. Как изысканный десерт. Удивительно!

– Спасибо, – удивленно промолвила она, продолжая очаровывать Питера своей нежной улыбкой, такой открытой и доверчивой.

Или ему это только казалось. Последовавшее молчание, нарушаемое только плеском волн вдали, затянулось. Единственное, к чему он всегда стремился, так это к тому, чтобы встретить по-настоящему искреннего человека, которому было бы совершенно наплевать на его деньги, и для которого был бы важен только он сам, Питер Стивенсон. Разве Дженни не могла вдруг оказаться тем самым человеком?