оружием, прячет его в сумку разносчика пиццы. Он не хочет себе признаваться, но кажется, за этот час или полтора наёмный убийца Збир немножко привык к этой несуразной, языкастой, связанной скотчем трубачке в чёрном капроне и розовом лифчике. Даже жаль её убивать.

– Почему он не пришёл, курва? – размышляет он вслух.

– Не судьба, – мгновенно отзывается Дольская. – Может, тоже внезапно что-нибудь сломал, как наша любвеобильная Катаржина со своим Вежи?

– Вежи? – будто очнувшись, переспрашивает киллер в куртке разносчика.

– Ну да, это её нового папика так зовут – Вжеслав, Вежи. Он же вчера нам представился. Сказал: «Называйте меня Вежи. Если есть какие-то проблемы насчёт налогов или транспорта – всегда с радостью услужу таким классным девочкам».

Киллер настораживается.

– Стой! Как выглядел этот папик? Полный, лысый?

– Ага, плешивый как сфинкс. В сером костюме, с охраной. В Познани у него загородный дом, он увёз туда Катаржину после концерта.

Странное совпадение. Поколебавшись, наёмный убийца открывает ориентировку на свой загулявший объект. Человека, подлежащего устранению, зовут Вжеслав Тшысяцкий – полный лысый мужчина, бывший депутат Сейма, член партии Труда, один из руководителей контрабандного авторынка и ключевая фигура в криминальных сферах региона Великая Польша.

– Вот ты где, Вежи? – медленно бормочет киллер, убирая в карман мобильник. – Всё утро жду, когда он пожалует в костел в Жолибоже, а пан Тшысяцкий сломал ножку, кувыркаясь в хамаме с саксофонисткой из «Румиане полички»? Есь-мась, случится же такое.

– Что вы там шепчете, Збир? – капризно вопрошает связанная женщина. – Я так поняла, на сегодня вы свободны? Клиент соскочил?

– Видимо, так, – Збир подтягивает медицинские перчатки. – Пани Дольская?

– Да? Я вся внимание.

Киллер взвешивает на руке тяжёлую сумку, окидывает взглядом неубранную комнату, привязанную к стулу полуголую хозяйку. Делает шаг к дверям и … осторожно ставит сумку обратно на пол.

– Вы не передумали, пани? – тихо говорит он. – Вы по-прежнему хотите переместиться со мной в постель?

Лицо Дольской с завязанными глазами заливается нежным румянцем, а мускулистые, тренированные губы расплываются в смущённой улыбке.

– Очень, пан Збир. Согласитесь, я всё-таки привлекательнее соседа Попуша?