— Внутри все сдавило, было больно, но не так, как от процедур, по-другому.

— Что-то подобное сейчас происходит и со мной.

— Почему? — поинтересовалась девушка.

— Жалость и чувство собственного бессилия, — объяснил он. — Я так сильно хочу их остановить.

— А ты можешь? — она перевела взгляд на парня.

— Я попытаюсь, — бледный и уставший, Кевин еле поднялся на ноги. — Я кое-куда сейчас уеду, но я…

— Ты вернешься, — оборвала его Ева. — Я помню.

***

— Вечерние новости, — безэмоционально проговорила ведущая. — Сегодня с нами в эфире Кевин Найлз. Новоиспеченный соучредитель Глэсс Корпорейшн собирается раскрыть всему миру ужасающую правду об Империи Зла! Не переключайтесь.

Камера приблизила лицо парня, которое выглядело намного лучше и свежее благодаря гриму. С серьезным видом он заговорил:

— Долгое время все задавались одним вопросом — люди ли они? Да, они люди, такие же, как и мы. Они дышат, ходят и разговаривают. У них есть чувства и желания. Они ощущают боль, холод и страх. Я видел, как маленьких девочек превращают в кукол, как их легкие наполняют парализующей жидкостью, как девушек продают извращенцам в роли секс-игрушек.

— Мистер Найлз, — перебила ведущая, желая придать его рассказу пикантности и интриги. — Какие действия вы намерены предпринять в дальнейшем? Вступите в Гвардию Свободы Человека или же скупите на свое состояние всех моделей и самостоятельно освободите их?

— От Гвардии нет толка, — раздраженно заявил парень. — Им никто не верит и не воспринимает всерьез. Представители этой организации ходят по паркам и отбирают у детей брелоки с золотыми рыбками внутри, которые потом показушно разбивают об асфальт! При этом, не спасая ту самую рыбку, а убивая ее.

— Тогда второй вариант?

— Нет. — Отрезал Кевин. — Скупив всех моделей, я вложу средства в эту компанию, после чего они создадут еще большее количества кукол. Я не желаю им процветания, а мечтаю об их разорении!

— Но ведь тогда и вы лишитесь своих акций, разве нет?

— Это не важно, — решительно отмахнулся парень. — Это наименьшая из возможных цен.

— Так и какой у вас всё-таки план, что вы собираетесь предпринять для спасения угнетенных существ? — голос ведущей звучал насмешливо.

— Я… я пока еще не знаю, но…

— Спасибо, Мистер Найлз, — издевательски перебила его девушка. — Мы обязательно побеседуем с вами еще раз, когда вы сможете сформулировать свою цель. Не переключайтесь!

Лицо Кевина с экрана помрачнело от осознания того, что его не восприняли всерьез, а затем и вовсе исчезло. Его место заняла рекламная заставка.

***

Кевин поздно вернулся домой. Усталость валила его с ног, так что он даже не добрел до спальни, рухнув в гостиной на диван, лицом прямо на колени Еве, которая все еще смотрела телевизор. Девушка положила свою бледную ладонь ему на голову и принялась гладить короткие русые волосы. От ее плавных касаний головная боль начала понемногу отступать.

— Приятно, — пробубнил он засыпая.

А уже рано утром парня разбудил резко запищавший телевизор после ночной паузы. Ведущая новостного канала все тем же безэмоциональным голосом вещала:

— После вчерашнего откровения Кевина Найлза, глава Глэсс Корпорейшн решил лично выступить и развеять все сомнения касательно его детища. Так кто же прав? Не переключайтесь.

— Я Ричард Фортан, генеральный директор ГлэссКо. Уже не раз я объяснял всем, что мой продукт не более чем человеческая оболочка без сознания.

— Мистер Найлз рассказал нам о другом, — напомнила ведущая. — Как вы это объясните?

— Кевин молодой парень, не просыхающий после смерти его дяди ни на день. На него многое свалилось: смерть близкого родственника, огромное наследство и всеобщее внимание. Наверное, когда ажиотаж вокруг его личности начал спадать, Кевин заскучал и решил любым способом вернуть популярность. Он эгоцентричный молодой человек, еще и с алкогольной зависимостью.

— Мистер Найлз рассказал нам о живой кукле, которую вынул из аквариума, — сообщила ведущая. — Правда ли, что модель может ходить и говорить, если ее освободить?

— У наполнителя могут иметься функции, напоминающие человеческие движения, — подтвердил Ричард. — Все это нужно, чтобы модель красиво двигалась в своей капсуле, но она не человек. Более того, после распаковки, срок годности органики сокращается почти втрое. Без питательной жидкости она проживет не больше двух лет и это в лучшем случае.

— Означает ли это, что Кевин Найлз сделал только хуже?

— Именно так.

Кевин резко вскочил на ноги, схватил в руку пульт и выключил телевизор.

— Это правда?! — эмоционально поинтересовался он, глядя в светлые глаза только что проснувшейся Евы.

— Да, — совершенно спокойно ответила она.

— Но как?.. Я ведь освободил тебя… У тебя есть воздух и пища, ты можешь жить!

— Когда врачи определяют нашу принадлежность, они делают нам уколы и замораживают до покупки, — пояснила девушка. — Они говорили, что после ввода инъекции в организм начинается отсчет нашего срока годности. Заморозка его приостанавливает, но после разморозки отсчет возобновляется.

— То есть… — Кевин проглотил ком образовавшийся в горле. — Я ни чем не могу помочь?!

— Ты уже помог. Я увидела и попробовала то, что мне было запрещено. Я счастлива.

— Но… у тебя ведь еще есть время, да?..

— Да.

— Чего бы ты хотела? — слезно спросил парень. — Что желаешь успеть за отведенный срок?

— Два года — это много, — улыбнулась она.

— Едва ли… — выдохнул он. — Так чего?

— Я хочу сделать прическу.

— Прическу?! — он обомлел от столь скромного запроса.

— Я помню, как медсестра пришла с другим цветом волос. Я тогда так удивилась, а она сказала, что была у парикмахера, и он изменил ее волосы. Я тоже так хочу.

— Хорошо, что еще?

— Хочу платье яркого цвета, — мечтательно заговорила Ева. — Хочу сама его выбрать.

— Будет, — заверил Кевин и двинулся к выходу. — Идем. Купим тебе все, что ты захочешь.

Его переполняло желание сделать для этой девушки хоть что-то, лишь бы притушить чувство вины, посасывающее где-то вверху желудка. Ева больше не была для него куклой, но и женщины он в ней не видел. Скорее осиротелого ребенка, прошедшего страшный жизненный путь.

***

В голубом платье с пышной короткой юбкой из фатина, Ева радостно кружилась на зеленой лужайке. На голове ее сверкала стойким лаком новая прическа: завитые в крупные кудряшки локоны, все того же белоснежного цвета.

Девушка ловила подлинное удовольствие, раз за разом вытаскивая из теперь уже своей собственной сумочки зеркальце, чтобы полюбоваться макияжем и пестрым нарядом.

— У меня никогда не было личных вещей! — она улыбнулась как ребенок на Рождество, распаковавший подарки. — А ты еще отвез меня в загородный дом! Я не думала, что когда-нибудь увижу все это: лес, озеро, огонь в камине.