— Но с воображением у тебя до сих пор всё в порядке.

Ох, знал бы он, насколько в порядке! Что я тут себе секунду назад навоображала! Улыбаясь, я высвобождаюсь из его рук и отхожу в сторону. 

— Может, сходим поужинать завтра… послезавтра? Когда ты можешь? Ты уже исследовала Бродвей? Хочешь, проведу экскурсию? — Предложения внезапно сыплются на меня, как из рога изобилия. 

— Ужин? Почему бы и нет. — Стараюсь слишком не демонстрировать свою радость.

Остаток вечера мы проводим втроём в гостиной. Я читаю Тони отрывки из новой книги, он активно вовлечён в процесс, иногда сам додумывает концовку, делает предположения, его пытливый ум никак не хочет спокойно дожидаться развязки. Наконец, он утомляется и засыпает, Лиам уносит его на руках в машину, и они уезжают, а я возвращаюсь в гостиную, выключаю свет и долго сижу на скамейке перед домом, вспоминая прошедший день, наблюдая, как солнце медленно уплывает в закатный сумрак. Потом возвращаюсь в дом и сажусь за лэптоп.

* * *

Следующим днём мне звонит Риз, она просто захлёбывается от восторга.

— Шедевр! Тот кусок, что ты прислала ночью просто шедевр. Это будет лучшая твоя история из всех.

— Ой, да ладно тебе, — отмахиваюсь я.

— Нет-нет, ничего не ладно. Элли уже оценила, даже подружке пересказала. Обе теперь с нетерпением будут ждать печатную книгу с картинками. Ты же знаешь, как важны картинки. Хвала небесам, у нас отличный иллюстратор.

Риз села на своего любимого коня и понеслась вперёд, лопоча о делах и около рабочих темах.

— Знаешь, я может быть ещё правки внесу, — аккуратно замечаю я.

— Вноси, — уверенно соглашается мой агент. — Если выйдем за привычный объём, ничего страшного. Согласую. Ну, ладно, тебе же хорошо отдыхается, я права? Раз вдохновение вернулось?

— Д-да… — аккуратно замечаю я, даже не понимая, готова ли я говорить с ней о Лиаме или нет. — Тут чудесно и… знаешь, как-то заработалось… само собой, — мнусь я.

Мы немного болтаем, а потом я сажусь за работу, ведь вечером у меня свидание с местным сельским доктором. Мысли всё никак не идут в голову, я слишком взбудоражена, поэтому, немного помучавшись, закрываю лэптоп и, думая, чем бы заняться, решаю съездить в деревню. Необходимо движение, ведь до вечера я просто изведу сама себя этим ожиданием.

В Бродвее брожу по сувенирным магазинчикам, покупаю милые безделушки на память, захожу в кафе и выбираю место у окна, чтобы смотреть за проходящими людьми. Мне нравится этот неспешный ритм. В Вашингтоне и Лондоне не жизнь, а сплошная беготня, в провинции время замерло, а для меня — даже словно вернулось на много лет назад, только не в горестные моменты, а в светлую радость.

Я рано вышла замуж, но не за того человека. Не тем он оказался уже позже. Вначале ведь я считала его что ни на есть тем самым — военный, старше меня, такой статный и представительный. День, когда он впервые поднял на меня руку, я не забуду никогда. Выросшая в любви и заботе, сельская наивная девочка, я доверяла близким людям. Но этот человек предпочитал унижать самым постыдным образом, а потом извиняться, попутно топя отвращение к самому себе в бутылке. Даже моя беременность не остановила его. Силы сбежать от домашнего тирана у меня нашлись, но сил жить после потери ребёнка не было. Мне хотелось закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Я искала спокойствия. Тогда мне казалось, что существует только лишь один выход — шагнуть в пропасть, и боль утихнет.

Но боль вернулась в тысячу раз сильнее: физическая, острая, не проходящая. И, как ни странно, она помогла оттеснить душевную, помогла мне выжить.

Лиам Керр залатал меня, поставил на ноги, нас потянуло друг к другу. Это случилось так естественно. Но я не могла жить в городе… в стране… в окружении людей, где всё напоминало о прошлом.

11

Руки сами крутанули руль, и вот я уже сворачиваю на Кингсдейл-корт, взгляд скользит по вывескам, пока не останавливается на нужной. Через распахнутую дверь — ага, всё-таки сейчас приёмные часы — я вижу Лиама в узком холле и местную девицу лет на десять моложе меня, она вцепилась в рукав его медицинского халата, а он участливо смотрит на неё, похлопывая по руке.

Я прибавляю невольно сброшенную скорость и мчусь прочь из деревни. На языке поселилась горечь. Прошлое лучше оставить прошлому. Годы идут, и ты уже начинаешь выдумывать то, чего в нём и не было. Парадокс памяти.

Вечером мы сидим в пабе «Королевский дуб». Здесь многолюдно, но это хороший признак — атмосфера и еда просто великолепные.

— Смотри. — Лиам указывает на новых посетителей, захвативших с собой домашнего любимца.

Кавалер-кинг-чарльз-спаниель, просто красавец с безупречными манерами, он выглядит так, словно вчера оживлял своим присутствием парадный зал Карла II.

— У этого местечка специальная британская награда за поддержку собак, сюда можно приходить с питомцами.

— Британцы — удивительные люди, никого, кажется, ничуть не смущает такое соседство, — озвучиваю я свои мысли. — В Вашингтоне бы большинство сморщили носы. А то и вовсе встали, развернулись и ушли.

— Серьёзно? Всё так запущенно?

— Угу.

Я смотрю на Лиама поверх бокала с красным вином, во мраке зала он мне кажется на пятнадцать лет моложе. Темнота не только скрадывает, она ещё имеет свойство преображать человека. Мы разомлели от вина, приглушённых голосов, вкусной еды и лёгкой живой музыки.

Понемногу мы разговорились, и я начинаю заполнять пробелы в его биографии. Лиам рассказывает, как после Эдинбурга некоторое время проработал в Шеффилде, попутно продолжая изучать физиологию и медицину в местном университете. Потом ещё помотался по стране, пока не осел здесь, в Вустершире. Несколько лет он приводил дом и сад в порядок.

— Садоводство — не мой конёк, но мне помогала одна мысль.

Я вопросительно поднимаю брови, а он тянется и берёт меня за руку.

— Мечтал, что когда-нибудь… однажды…

— Доктор Керр? — Нас беспардонно прерывают.

Перевожу взгляд и вижу миловидную блондинку, она посматривает то на меня, то на Лиама. Не похоже, чтобы у неё что-то болело.

— Здравствуйте, мисс Драммонд? — Он как всегда безупречно вежлив, даже если непрошенные люди врываются в его личное пространство.

— Не смогла найти те капли, ну… те… капли, — она как бы отмахивается, не в силах вспомнить название лекарства, — те самые, что вы выписывали. Может быть… есть какой-то аналог? Не могу ждать следующего приёма и завтрашнего дня, чтобы позвонить в