Заметив, что Элис продрогла, Мэтью словно невзначай обнял ее за плечи. Она не пыталась высвободиться: это прикосновение с новой силой разожгло в душе желание близости. И Элис с трудом удерживала себя от необдуманного шага: прямо здесь, забыв обо всем, прижаться всем телом и узнать вкус губ Мэтью, ощутить сладость его поцелуев…

Когда они подошли к дому Элис, из припаркованной у тротуара машины, громко хлопнув дверцей, вышла Кэтрин. Она остановилась, пристально разглядывая парочку, потом приблизилась — медленно и осторожно, как тигрица приближается к жертве.

— Ах, Мэтью, какая приятная неожиданность! — воскликнула она, не обращая внимания на сестру, словно той вообще не было. — Представляешь, у меня выдался свободный денек, и я решила слетать в Париж. — Кэтрин холодно кивнула замершей от удивления Элис. — Привет, как дела?

Она говорила быстро, не давая никому вставить ни слова. Мэтью молчал, предоставив сестрам самим разбираться в проблемах, им же и созданных.

— Хорошо, что я вас застала. — Она умолчала о том, что прождала во взятой напрокат машине два часа. — Ты молодец, что проводил Элис. А теперь, может быть, погуляем? Я ужасно проголодалась.

— Но… — начал Мэтью неуверенно.

— Мне столько надо тебе рассказать! — Кэтрин потянула его за руку, увлекая за собой. — Спокойной ночи, Элис! Я забегу к тебе завтра.

Ошеломленная, Элис провожала взглядом две удаляющиеся в темноту фигуры. Все произошло так быстро, что она даже не успела осознать, как оскорбил ее своим уходом Мэтью. И лишь дома, присев на край дивана, она расплакалась, жалуясь игрушечному медвежонку, привезенному из Англии, на судьбу, на неудачи, на весь мир.

Расчетливая жестокость Кэтрин потрясла ее, но Мэтью… Он даже не попрощался, не попытался остаться или хотя бы свести все к шутке. Значит, они заодно, а Элис опять осталась на обочине чужого праздника. Вытирая слезы, она поклялась себе, что никогда больше не увидится с этим зеленоглазым предателем.

Мэтью, выйдя из кабинета Элис, спустился вниз и, почувствовав внезапную усталость, присел на диван в холле. Он закрыл на мгновение глаза, пытаясь избавиться от ощущения, что все вокруг качается и плывет, будто он находится на корабле, попавшем в шторм.

Элис не просто изменилась. За эти два месяца она превратилась в совершенно другую женщину. Прежде не свойственная ей холодность встревожила Мэтью: он надеялся, что его встретят с большей радостью. Да что там скрывать: он был просто уверен, что Элис бросится к нему в объятия. И тогда слова и объяснения станут не нужны.

Он еще и сам не решался признаться себе, что влюбился — впервые в жизни. Это глупо и, наверное, смешно — испытать подобное чувство только в тридцать пять лет, когда половина отпущенного срока уже прошла. Но что поделаешь, это правда, горькая и немного постыдная, но правда. Потому что прежде все чувства Мэтью в отношениях с женщинами ограничивались обыкновенной симпатией, не затрагивая ни души, ни сердца.

Он никогда никому не признавался в любви. И уже привык к мысли, что любовь — писательский вымысел, а в действительности ее не существует. Как человек с медицинским образованием, внимательно изучивший работы Фрейда, он с легкостью объяснял все, что происходило, зовом пола. Мужчины хотят женщин, женщины хотят мужчин. А сказки о великой любви — лишь красивая обертка для того, чтобы скрыть животное желание обладания.

И надо же было такому случиться, чтобы одна ночь, проведенная с Элис, разожгла в Мэтью не только страсть, но и чувство. Он места себе не находил, попытался путешествовать, завести новый роман, но ничего не помогало. Наверное, он тоже изменился за два прошедших месяца. Во всяком случае начал понимать: если ты чего-то не испытал на себе, еще не значит, что этого не существует.

— Вы себя плохо чувствуете? — раздался встревоженный голос.

Мэтью открыл глаза — перед ним стояла молодая женщина в ярко-красном свитере и короткой, не доходящей до колен юбке.

— Нет, все в порядке, не волнуйтесь, — сказал он и улыбнулся. — Просто немного устал.

— Понятно. — Женщина присела рядом, с любопытством его разглядывая. — Неужели вы здесь работаете?

— Жду приятельницу, — нехотя ответил Мэтью. У него не было ни малейшего желания заводить новое знакомство.

— Я тоже. — Она протянула руку. — Меня зовут Мэри.

Мэтью не оставалось ничего другого, кроме как пожать теплую ладонь. Он мельком взглянул на настенные часы — еще только половина третьего, Элис освободится не скоро. Так какой смысл сидеть здесь и вести пустые беседы? Он встал и, вежливо поклонившись, сказал с деланным сожалением:

— К сожалению, мне пора. Рад был познакомиться.

Мэри разочарованно вздохнула, а Мэтью торопливо направился к выходу. Похоже, сегодня на редкость неудачный день. Но что его так смущает? Ведь он давно привык к повышенному вниманию женщин и почти перестал обращать на это внимание. Может быть, причиной тому холодность Элис? Но не все шансы упущены: за ужином Мэтью постарается вернуть ее расположение. Конечно, роль приятеля его не устраивает, но на первое время сгодилась бы и она.

А там постепенно он добьется своего. Ведь Элис испытывала к нему какие-то чувства прежде, он хорошо знал об этом. Если бы пять лет назад в Париже он повел себя по-другому, то кто знает, как сложилась бы его жизнь сейчас.

Мэтью до сих пор не мог себе объяснить, что заставило его последовать за Кэтрин. Эта девушка обладала удивительной способностью увлекать за собой людей. Ее властный характер так воздействовал на человека, что он становился похожим на загипнотизированного кролика перед удавом, не мог шевельнуться и лишь покорно подчинялся воле охотника.

Еще в Лондоне, в первую встречу с Кэтрин, Мэтью понял, что она к нему неравнодушна. Но воспринять юную девушку в качестве возможной любовницы не мог. И соглашался на все более частые свидания лишь потому, что боялся обидеть ее. И еще потому, что надеялся: однажды и старшая сестра присоединится к ним в долгих прогулках по улицам вечернего города.

Элис, которую он почти не знал, казалась загадочной, как скрытый за густой пеленой тумана сказочный остров, таящий в себе несметные сокровища. А Кэтрин с первых же минут рассказала о себе все — о своих привычках и желаниях, о страхах и мечтах, о том, что любила и что ненавидела. Ее молодость и неопытность умиляли Мэтью, к тому же ему немного льстило то, что он так быстро завоевал доверие девушки, принадлежащей, по сути, к другому поколению.

Но через месяц он неожиданно понял, что попал в умело поставленную ловушку. Если он пытался под каким-либо предлогом уклониться от очередной встречи, Кэтрин начинала говорить о том, что жизнь ее пуста и бессмысленна, что лучше покончить со всем разом, бросившись с моста в Темзу. Этот шантаж злил Мэтью, но проверять на деле правдивость ее угроз он не решался. И шел на свидание: у него попросту не было другого выхода.