А затем молча, медленно рууги подняли глаза вверх. Их взгляды скользили по штукатурке стены, словно притягиваемые окном с плотно задернутой коричневой шторой.

— Рууг! — во весь голос крикнул Борис и двинулся в их направлении, неуверенно пританцовывая от ярости и ужаса.

Очень неохотно рууги отвернулись от окна. Они ушли, прикрыв за собой калитку.

— Вы посмотрите на него, — презрительно сказал последний рууг, подтянув на плече свой угол одеяла.

Борис просунул голову между планками забора, почти вылез наружу. Он открывал и захлопывал пасть, громко клацая зубами. Самый крупный из руугов яростно замахал руками, и Борис отступил. Пес пристроился на нижней ступеньке крыльца, огромная пасть так и осталась открытой, где-то в самой глубине его тела родился ужасный страдальческий вой, стон тоски и отчаяния.

— Пошли, — сказал другой рууг тому, который задержался у забора.

Они пошли по тропинке.

— Ну что ж, вся эта зона хорошо очищена, если не считать небольших участков вокруг стражей, — сказал самый рослый из руугов. — И я буду крайне рад, когда будет покончено с этим конкретным стражем. Он причиняет нам очень много беспокойства.

— Куда так спешить, — сказал один из руугов и ухмыльнулся. — Наш грузовик и так уже достаточно наполнен. Оставим что-нибудь и на следующую неделю.

Рууги дружно засмеялись.

Они двинулись дальше, унося пожертвование в грязном, тяжело провисшем одеяле.

© Перевод М. Клеветенко.

На обочине, прижимая к груди коробку, сидел мужчина. Крышка коробки ходила ходуном, топорщилась под пальцами.

— Ладно, так и быть, — буркнул мужчина.

По лицу его катились тяжелые капли пота. Осторожно, прикрывая отверстие рукой, он открыл коробку. Изнутри шел дробный металлический звук, настойчивая низкая вибрация, многократно усилившаяся, как только внутрь проникли солнечные лучи.

Из отверстия показалась гладкая блестящая головка, за ней другая, еще и еще, они вертелись и озирались по сторонам.

— Я первый! — пронзительно взвизгнула одна.

За стремительной перепалкой последовало быстрое примирение.

Дрожащими руками мужчина поднял крошечную металлическую фигурку, поставил на тротуар и неловкими толстыми пальцами начал крутить завод. Фигурка представляла собой раскрашенного солдатика с ружьем и в каске, замершего по стойке «смирно». Стоило мужчине повернуть ключ, крошечные конечности задвигались вверх-вниз. Солдатик отчаянно молотил руками по воздуху.

Две проходящие мимо женщины, не прерывая разговора, с любопытством рассматривали продавца, коробку и блестящие фигурки у него в руках.

— Пятьдесят центов, — забормотал он, — порадуйте детишек…

— Стой! — раздался слабый металлический голосок. — Не им!

Мужчина резко отпрянул. Женщины переглянулись, еще раз удивленно всмотрелись в продавца и его товар и заспешили прочь.

Солдатик вертел головой, оценивая улицу, автомобили, покупателей. Внезапно он задрожал, издав низкий яростный скрежет.

Продавец сглотнул.

— Только не ребенку, — просипел он, попытался схватить фигурку рукой, но металлические пальчики впились в ладонь.

Продавец охнул.

— Вели им стоять! — взвизгнул солдатик. — Заставь их стоять!

Металлическая фигурка рванулась вперед и на негнущихся ножках заклацала по тротуару.

Мальчик и его отец остановились, с интересом разглядывая солдатика. Робко улыбаясь, мужчина с обочины тротуара смотрел, как фигурка приближается к ним, покачиваясь из стороны в сторону, двигая руками вверх-вниз.

— Порадуйте сынишку. Солдатик станет ему хорошим товарищем. Они подружатся.

Отец с усмешкой наблюдал, как солдатик с разбегу налетел на его ботинок, зашипел, щелкнул и замер.

— Заведи его! — вскрикнул сын.

Отец поднял фигурку.

— Сколько?

— Пятьдесят центов. — Продавец неуверенно поднялся на ноги, прижимая к себе коробку. — Они подружатся. Порадуйте сынишку.

Отец вертел фигурку в руках.

— Хочешь его, Бобби?

— Хочу! Заведи! — Бобби потянулся к солдатику. — Пусть он ходит!

— Беру.

Отец вытащил из кармана долларовую бумажку.

Продавец, отводя глаза, неуклюже отсчитал сдачу.

Диспозиция лучше некуда.

Крошечная фигурка спокойно обдумывала положение. Обстоятельства складывались самым благоприятным образом. Ребенок мог пройти мимо, у взрослого в кармане могло не оказаться наличности. Все насмарку; страшно даже подумать. Однако вышло все превосходно.

Лежа в багажнике, солдатик довольно оглядывался. Ему удалось грамотно оценить обстановку: взрослые тут за главных, значит, деньги у них. У взрослых власть, к ним нелегко подобраться. Власть и устрашающие габариты. То ли дело дети. Они мельче, их легче уболтать. Дети поверят всему, сделают все, что скажешь. По крайней мере, так говорили на фабрике.

Крошечная металлическая фигурка лежала, забывшись в сладких думах.

Сердце отчаянно билось. Мальчик взлетел по лестнице, распахнул дверь. Затем аккуратно закрыл ее и сел на кровать, не сводя глаз с предмета, который держал в руках.

— Как тебя зовут? — спросил мальчик.

Металлическая фигурка молчала.

— Я познакомлю тебя с остальными. Ты должен всех знать. Тебе тут понравится.

Бобби положил солдатика на кровать, подбежал к чулану и вытянул оттуда трещавшую по швам коробку с игрушками.

— Это Бонзо. — Он поднял линялого кролика. — Вот Фред. — Мальчик повертел перед носом у солдатика резиновым поросенком. — А еще Теддо. Это мой Теддо.

Бобби уложил Теддо рядом с солдатиком. Коричневый плюшевый мишка тихо лежал, уставившись в потолок стеклянными глазами. Из швов торчали пучки соломы.

— Как же мы тебя назовем? — спросил Бобби. — Нужно посоветоваться и решить.

Мальчик задумался.

— Дай-ка я тебя заведу, посмотрим, что ты умеешь.

Перевернув солдатика лицом вниз, он начал аккуратно крутить завод. Когда ключ застопорился, мальчик наклонился и поставил игрушку на пол.

— Ну, давай, — сказал Бобби.

Поначалу металлическая фигурка стояла тихо. Потом зажужжала, защелкала и рывками двинулась вперед. Внезапно солдатик резко развернулся и зашагал к двери. У двери встал, нагнулся и начал сдвигать в кучу разбросанные на полу кубики.

Бобби с интересом за ним наблюдал. Крошечная фигурка сражалась с кубиками, сооружая из них пирамиду. Наконец солдатик взобрался на вершину и повернул ключ в замке.