Вечером в субботу мы все договорились с нашими родителями, что проведем за пределами отеля немного больше времени, чем обычно, и в конце концов оказались на вечеринке, которая проходила в одном из пляжных баров, находящихся неподалеку от отеля. Вечер был безлунный, и вдалеке от дороги свет исходил только от фантастически яркой россыпи звезд и от далеких огней, сверкающих на горизонте. Я все никак не могла до конца поверить, что смотрю на Африку: огни, виднеющиеся всего в нескольких милях от нас, горели на другом берегу Гибралтарского пролива, в Марокко. Ветер совсем стих, и, приближаясь к бару, мы услышали несущуюся из него в окружающую темноту ритмичную музыку. После окутанного тьмой пляжа здешнее освещение казалось особенно ярким, и я невольно заморгала, оглядываясь по сторонам. Здесь собрался весь цвет здешней тусовки, люди либо сидели, развалившись, за столиками, либо танцевали на небольшом пятачке, образовавшемся там, где несколько столиков были отодвинуты в стороны.

Знакомый инструктор Макса по кайтсёрфингу находился здесь же вместе с несколькими из своих друзей и немедля пригласил нас присоединиться к их компании. Все его друзья и подруги выглядели невероятно спортивными, и я заметила, что в их обществе Джош немного оробел. Макс же явно чувствовал себя совершенно непринужденно и флиртовал с девушками из тусовки. Я несколько часов протанцевала с Сабриной и остальными девушками и парнями, которые вместе с ней обучались кайтсёрфингу у этого инструктора, но время от времени невольно бросала взгляд на Макса. Через некоторое время он пропал из виду, и, когда я увидела его вновь, возвращаясь из туалета, он был поглощен беседой с шикарной брюнеткой. Она явно давно занималась кайтсёрфингом, поскольку у нее имелись бронзовый загар и атлетическая фигура, а ее блестящие коротко подстриженные волосы позволяли любоваться длинной изящной шеей. Я не могла слышать, о чем они говорят, но видела, что она оживленно жестикулирует, словно стараясь что-то описать. Он улыбался и кивал, а потом наклонился к ней и…

– Алекс, с тобой все в порядке? – Откуда ни возьмись, прямо передо мной появился Джош, перекрыв собой всю картину.

– Да, я чувствую себя прекрасно. Классная вечеринка, не так ли? – Я отодвинулась в сторону, чтобы посмотреть, что происходит у него за спиной, но Макс и девушка уже ушли. Я быстро огляделась по сторонам и наконец увидела его вновь. Макс уходил из освещенного пространства в темноту, следуя за брюнеткой. Отчего-то это здорово меня раздосадовало, но я никак не могла взять в толк, отчего. То, что делал Макс, совершенно меня не касалось, и я не смогла бы назвать ни одной причины, почему он не может закадрить какую-нибудь девушку. Я просто-напросто не хочу, чтобы он это делал. Я хотела, чтобы он оставался рядом, и я могла поболтать с ним и посмеяться над дурацкой музыкой и над ужасно неуклюжим танцем того парня в светящейся рубашке.

Джош посмотрел туда, куда смотрела я.

– Знаешь, ты ему нравишься.

– В самом деле? Я этого что-то не заметила. Как бы то ни было, похоже, это у него уже прошло. – Я постаралась говорить таким тоном, чтобы не выдать своего легкого сожаления.

– Пошли, теперь твоя очередь покупать мне выпивку. – Джош обнял меня за плечи и, лавируя между танцующими, двинулся к стойке бара. Пока мы шли, он слегка сжал мои плечи. – Не будь так строга к себе, Алекс. Ведь никто ничего не узнает.

– О чем ты?

– Да так, ни о чем. Просто наслаждайся жизнью, вот и все, что я хочу сказать. В конце концов, ты здесь на отдыхе.

Я продолжала танцевать с Сабриной и остальными, но мне это было уже не так приятно, как прежде. Я никак не могла выбросить из головы Макса, улыбающегося той брюнетке. В конце концов я все-таки заставила себя перестать думать об этой картине, начав гадать, что сейчас делает Кэллум, и чем дольше я о нем думала, тем меньше мне хотелось оставаться на этой вечеринке.

Через какое-то время я заметила, что Макс вернулся и они с Джошем смеются над какой-то шуткой. Волосы у него немного растрепаны, и он явно пребывал в отличном настроении. Брюнетки нигде не было видно. Я старалась не обращать на него внимания, но в какой-то момент я не смогла удержаться от искушения бросить взгляд туда, где стояли он и мой брат. Макс смотрел прямо на меня с полуулыбкой на лице, но заметив, что и я смотрю на него, быстро отвернулся.

Через несколько секунд он уже был рядом.

– Хочешь, потанцуем? – Он протягивал мне руку, чтобы повести меня в танце по крошечной танцплощадке. В сиянии свечей и гирлянд цветных лампочек его темные волосы блестели, выражение глаз было непроницаемо. «Кэллум бы понял, что потанцевать с кем-то – это пустяки, разве не так?» – подумала я. Я уже готова была взять Макса за руку, когда вспомнила о брюнетке: не прошло и часа, как он уходил с вечеринки вместе с ней, и меня охватило сильнейшее нежелание стать второй девушкой, которую закадрили в этот вечер.

– Мне уже немного надоело танцевать. – Говоря это, я пожала плечами настолько небрежно, как только могла, полная решимости внести ясность. Его улыбка погасла, и он пошел прочь.

* * *

Ночью я плохо спала и проснулась в до нелепости ранний час. Во второй кровати тихо похрапывала Сабрина, так что я не могла включить свет, чтобы почитать. В конце концов мне надоело лежать просто так, и я встала, надеясь, что от прогулки по пляжу у меня перестанет болеть голова. Оставив Сабрине записку, я бесшумно открыла дверь и тихонько вышла на прохладный рассветный воздух.

Мне нравилось гулять на рассвете, и я уже делала это и прежде: ходила в одиночестве по огромному, почти безлюдному пляжу, наблюдая за маленькими птичками, носящимися по песку в промежутках между накатывающими волнами, и слушая тишину. Я могла пройти так несколько миль, увидев за все время только нескольких человек.

Шагая, я постаралась выбросить из головы мысли о Максе и сосредоточиться на том, что было действительно важно, – на том, как возвратить Кэллума в наш мир, чтобы мы могли быть вместе. Сначала мне нужно точно выяснить, что же случилось с Лукасом после того, как он напал на Роба. Я знала, что он не смог забрать воспоминания Роба, поскольку, придя в себя, Роб вспомнил все, за исключением событий последних пяти недель, то есть тех, которые произошли после того, как я нашла амулет. Я вступила в бой с Лукасом, использовав силу амулета, и он на моих глазах растворился, превратившись в светящуюся лужицу. Не сумев заполучить все воспоминания живого человека, он едва ли смог вернуться к жизни в нашем мире, как это сделала Кэтрин. Или же и этому Зависшему удалось ожить? Находится ли он сейчас в одной из лондонских больниц, помня только пять недель из жизни Роба Андервуда и больше ничего? Или же он все-таки умер? Утонул ли он в реке после того, как его тело вновь материализовалось? Или же я отправила его куда-то еще, заставив умереть по-настоящему, о чем и мечтали все Зависшие?

У меня не было ответов на эти вопросы, и все они, все эти мучительные вопросы, продолжали раз за разом прокручиваться в моей голове, пока я шла по пляжу. Если бы точно знала, что с Лукасом все в порядке, я могла бы рискнуть и попробовать проделать то же самое с Кэллумом. Мне достаточно будет встать перед ним, совместить наши амулеты и мысленно направить в его амулет мощный заряд энергии. А пока что я была однозначно уверена только в одном – теперь мне больше не нужна помощь Кэтрин. Она сказала, что ей известно, как спасти всех Зависших, и что никогда не откроет мне этот секрет, но она не знала, что я сделала с Лукасом. Я чувствовала, что заключенная в моем браслете сила только и ждет, чтобы я пустила ее в ход. Я посмотрела на серебряный ободок на своем запястье, мерцающий в лучах низкого рассветного солнца, и в который раз задалась вопросом, как ему удается вершить все то, что он творит.