На душе немного посветлело. Не важно, что замуж меня берут по приказу. Если так подумать, почти все в округе именно так и женятся: то ему родители прикажут, то ей… А за меня, страшно подумать, сам наместник побеспокоился. Зато муж мне попадется не старый и толковый, а это дорогого стоит.

— Ладно, господа, — Я встала с кочки, направив сбившиеся сладки юбки, — Если вы еще хотите сегодня выпить пива, то нам пора домой. Трактирщик не будет ждать до полуночи, да и меня в поместье, наверное, уже обыскались. И работы полно. Сватовство сватовством, а наливку ставить надо, не зря же мы с ребятами руки об ежевику обдирали.

Мужчины с готовностью встали и мы довольно быстрым шагом двинулись в поместье. По пути мы, в основном, молчали. Самое главное уже было сказано, общие вежливые фразы были нам одинаково не интересны, а до душевных разговоров мы еще не дошли.

Разошлись перед самой границей поместья. Там, где тропинка сливалась с накатанной дорогой, ведущей от поместья к поселению. Помахав мужчинам рукой, вошла за ограду поместья. Про себя отметила, что надо бы напомнить Виллему или Хайко послать сюда мужиков. Шиповник, венчающий гребень фразского вала1, в этом году очень разросся, и со стороны луга явно нуждался в обрезке. Не то, чтобы он кому-то здесь сильно мешал, но придавал ограде неопрятный вид. Да и такой это замечательный куст — шиповник, что за ним нужен глаз да глаз. Только чуть зазеваешься, как раскинет колючие побеги на пол двора или, что еще хуже, на пол-луга, занимая и без того не очень обширные пастбища при поместье. Зато поздней осенью мы, прямо не выходя из двора, набирали полные корзины ярко-красных плодов. Хватало и на чай насушить, и варенье сварить.

Когда я пришла, гости уже седлали коней. Их провожал хмурый Виллем, а неугомонный Айко, как обычно крутился рядом. На миг мне стало стыдно, в конце концов, не стоило при гостях вести себя так. Но сделанного не воротишь, так что мне оставалось только подойти к гостям и проститься.

Заметив меня, господин фон Хагедорн сделал несколько шагов в мою сторону и, взяв меня за руку, тихо произнес: «Будет совсем туго, Траутхен, приходи к нам. Я предупрежу Биргит, что ты погостишь до свадьбы.» Я благодарно кивнула. Хотя это и было бы скандально, идти под венец из чужого дома, но отказываться от такого приглашения не стоит. До чего бы не договорились мужчины между собой, разговоры с Агнесс и Ирмгард мне еще предстоят. И ничего хорошего от таких разговоров я не ожидала.

Господин Дирк тоже поспешил подойти.

— Госпожа Трауте, нам, к сожалению, так и не удалось поговорить. Вы не проводите меня хотя бы до ворот?

— Охотно, господин Дирк. — Мне тоже очень хотелось услышать, что он скажет.

Господин фон Роггенкамп тоже тепло простился со мной. Старшие рыцари тронули коней и шагом поехали в сторону поселения. Мы с господином Дирком тоже пошли к воротам, своего коня он вел в поводу.

— Я сожалею, — начал он, — что наше знакомство оказалось для Вас и Ваших родных таким потрясением.

— Да говорите уж честно. — Невесело усмехнулась я, — Потрясением оказалось не знакомство, а необходимость делиться наследством, выплачивая мое приданное.

— А Вы смелее, чем показались на первый взгляд — Одобрительно улыбнулся господин Дирк.

— Да, — я согласно кивнула, и разрешила себе добавить в голос немного лукавства, — А если я переоденусь в праздничное, а не в то, в чем ходила в лес за ягодами, то буду еще и красивее. Хотя, в приказном браке это ведь не столь важно?

— Ну, как сказать, — Хмыкнул господин Дирк, — Красивая жена — гордость любого мужа. Но головная боль — тоже. Так что никогда не знаешь, что лучше. Но, к делу. Я хотел Вас заверить, господа Трауте, что, в случае если Вы выберете меня, я постараюсь предоставить Вам столько свободы, сколько это вообще возможно в браке.

— Это как? — Спросила я для порядка, не выдавать же господина Арвида, который уже успел разболтать все тайны старшего брата. Тут мне, почему-то, опять вспомнились Хайко и Айко, вечно сующие нос в дела друг друга.

— Первое, что я сделаю, отпишу Вам официально имущества, которое позже станет Вашей вдовьей долей. Чтобы после не возникало никаких вопросов с наследством. Кроме того, мы с братьями очень много времени проводим на службе у Его Величества, иногда получается до девяти месяцев в году.

Я только ахнула. Насколько я знаю, большинству рыцарей в мирное время приходилось отбывать на службе от тридцати до сорока дней, на усмотрение их господина. А Его Величество, оказывается, строже всех баронов в нашей округе.

— Да, служба Короне отнимает много времени и сил — Правильно понял мое удивление господин Дирк. — Но Его Величество своих людей не обижает. В любом случае, если мы поженимся, докучать я Вам не буду, если Вы понимаете, о чем я.

Я прочувствовала, что начинаю краснеть. Понимаю, конечно, все-таки, я в деревне живу. И что мне ему сейчас надо сказать? Спасибо, милостивый господин? А меня кто-нибудь спросил? И как вообще обсуждать подобные темы с малознакомым человеком? А если не обсудить, так мало ли, что он там еще напридумывает «ради моего блага». В любом случае, мы уже почти дошли до ворот, за которыми нас ожидали господин бургман и старший фон Роггенкамп, так что я только кивнула, скромно потупившись.

— До завтра, госпожа Трауте! — Простился со мной кандидат в женихи.

— До завтра, господин Дирк! До завтра, милостивые господа!

Простившись с гостями, я вернулась обратно в дом. Проходя мимо хозяйственных построек, спиной чувствовала взгляды поселян. То-то будет им сегодня о чем поговорить!

В доме меня, как я и ожидала, встретили неласково. Мой сундук так и стоял открытым посреди парадной комнаты. Рядом, неопрятной кучей, валялись недостающие ранее шали, кружева и даже, как оказалось, белье. Вид у вещей был такой, словно их долго топтали ногами, но сперва додумались-таки снять обувь. То есть, на первый взгляд, ничего не было испорчено, но выглядело все это жалко.

Заплаканная Хильде сидела тут же, надувшись, словно ей пришлось не мои вещи вернуть, а отдавать свои, над которыми ночами не спала с коклюшками. Растрепанная Агнесс стояла у окна, явно ожидая повода поскандалить. Не став радовать золовку, молча опустилась на колени у сундука и стала аккуратно собирать вещи. Стоило бы их сперва расправить, а то и постирать…, но не до того сейчас. Уберу сундук в девичью комнату, тогда и пересмотрю, что и как сильно пострадало. Но, конечно, спокойно собрать своё мне не дали.

— Радуешься? — Агнесс, как и ожидалось, не могла смолчать. — Теперь вся округа годами будет судачить о нас. Тебе-то что, уехала и забыла. Ты Хильде в глаза посмотри! Ты ей своей судьбы желаешь?!

— Не смей! — Я, конечно, ожидала скандала, но такое оскорбление — это даже для Агнесс — перебор.

— Чего не сметь?! — Агнесс, кажется, совсем отпустила вожжи и остановить ее уже не могло ничто. — Мы тебя кормили, одевали, дрова на тебя переводили. А ты у моих девочек будущее украла! Я-то думала, ты по лесам да лугам просто так шляешься, а ты, видать, нашла там кого-то, кто тебе женихов прислал!