– А вот это, – произнес магнат Лето, – прекрасное решение.

– Вот только нам придется сидеть под домашним арестом, – возразил Грейди.

– Разве безопасность того не стоит? – парировала Софи.

– Эй, к тебе это тоже относится, дочка, – напомнил Грейди. – Я соглашусь, только если ты пообещаешь, что больше не будешь в одиночку встречаться с посланниками «Незримых» – особенно с этим мальчишкой.

– Его зовут Киф! – застонала Софи.

– Нет, пока нет. Свое имя ему придется заслужить. И если он действительно на нашей стороне, то не будет против дополнительной охраны. Поняла?

Софи кивнула, в основном потому что иначе Сандор бы ее удушил.

– Как вы думаете, зачем вы понадобились «Незримым»?

– Подозреваю, что ради давления, – тихо сказал магнат Лето. – Как и их попытки захватить аликорнов. Если они завладеют теми, кого вы любите…

– То смогут меня контролировать, – закончила Софи.

Магнат Лето кивнул.

– Готов поспорить, они – как и я – полагают, что Кенрик должен был понимать: тайник будет обладать куда большей ценностью, если вы сможете заполучить спрятанную в нем информацию. Возможно, они планируют заставить вас открыть его.

– О, чудесно, то есть, украденная этим мальчишкой вещь подвергла нас еще большей опасности, – пробормотал Грейди.

– Иначе они придумали бы что-то еще, – заверил магнат Лето. – Они с самого начала охотились за мисс Фостер. И, если честно, чем больше они ее ценят, тем безопаснее для нее. Относительно, конечно.

– Я даже не знаю, как открыть тайник, – напомнила всем Софи – хотя, по сути, она и не пыталась. В ее голове и так хранилось достаточно безумной информации. Меньше всего она хотела узнать секреты, с которыми не справился даже Совет.

И все же, теория магната Лето вызвала другие вопросы – такие, от которых голос дрожал и истончался.

– Знаю, вы не хотите рассказывать о моих биологических родителях…

– Неправда, – перебил магнат Лето. – Я не могу рассказать.

Софи глянула на Грейди с Эдалин, раздумывая, не стоит ли закончить разговор на этом. При них она редко упоминала своих биологических – и человеческих – родителей. Ей и так было тяжело с тремя мамами и папами – особенно учитывая, что одни больше о ней не помнили, а другие были покрыты тайной.

Но ей нужно было знать.

– Моим отцом был Кенрик? Он был телепатом. И был всегда добр ко мне, – в горле встал ком, едва она вспомнила его сияющую улыбку.

Красноволосый Старейшина был одним из главных сторонников Софи, до того самого дня, как она потеряла его в адском Вечном пламени Финтана.

Магнат Лето коснулся руки Софи, скользя пальцем по шраму в форме звезды, который он случайно оставил, пока лечил ее способности.

– Кенрик не принимал участия в проекте «Лунный жаворонок». И большего я сказать не могу. Некоторые тайны должны оставаться тайнами. К тому же нам нужно обсудить куда более неотложные вопросы, например, другую важную информацию, полученную от мистера Сенсена. Он действительно сказал, что Гетен был единственным телепатом «Незримых»?

– Какая разница? – спросила Софи.

– Телепатия считается самой важной способностью. Мы бы никогда не узнали, что люди планируют предательство, если бы тысячелетия назад телепаты не подслушали бы их заговор. Поэтому среди знати телепатов больше, чем эльфов с другими талантами. Значит, «Незримые» либо не смогли найти других – и тогда мы можем лучше понять методы их работы, – ибо по какой-то причине избегают этой способности. Так или иначе, это значит, что мне нужно надавить на Совет и добиться разрешения на посещение Гетена.

Софи сощурилась.

– Я давно об этом твержу!

– Знаю. Я тянул время – отчасти потому что пообещал взять тебя с собой, а я все еще уверен, что Гетен планирует причинить тебе вред, если ты попытаешься прочесть его мысли. Но в основном потому что сначала хотел увидеть, какую именно роль возьмет на себя мистер Сенсен.

– Ну, теперь мы все знаем, – пробормотал Грейди, вновь демонстрируя осколок стекла.

– Понимаю, вы смотрите на него и видите жестокость и разрушения, – обратился к нему магнат Лето. – Но я вижу мальчика, готового на все, чтобы разрушить планы «Незримых». И лично я в него верю – особенно учитывая, что он ненамеренно дал нам еще одно преимущество. Не передадите мне плащ, мисс Фостер?

– В нем спрятано следящее устройство, поверьте, – предупредил Сандор.

– На это я и надеюсь. Возможно, если мы отнесем плащ в какое-нибудь интересное место, то сможем выманить их из норы.

– Вы хотите с ними встретиться? – спросил Грейди.

– Хочу послать сообщение. Не одолжите кинжал?

Бриэль вытащила зазубренный серебряный нож из ботинка и передала его магнату Лето. Тот разрезал полу плаща, открывая два диска – золотой и черный, – вшитых в плотную ткань.

Сандор нахмурился.

– Золотой – это маячок, но я никогда не видел черных дисков. Это даже не металл.

– Воистину, – сказал магнат Лето, разрезая нити, удерживающие диск на подкладке. – И не магсидиан.

Редкий дворфский минерал менял свои свойства в зависимости от резьбы на нем, и зачастую его использовали в качестве пропуска.

– Осторожнее, – предостерегла Софи, когда он поднял диск на сероватый свет. – На нем точно есть арометка.

Мощные огрские ферменты не могли ему навредить, но процесс их удаления был неприятным.

– Я встречал арометки только на металле, – пробормотал магнат Лето. – А этот символ…

Он провел пальцем по тонкой белой гравировке – она изображала украшенную черточками линию, заключенную между двух окружностей разного размера.

– Вы не знаете, что это? – спросила Софи.

– К сожалению, нет, – признался магнат Лето. – Но я уже видел подобные символы в осколке воспоминания, который недавно восстановил.

– Чье это было воспоминание? – спросила Софи.

Магнат Лето вздохнул и через несколько долгих секунд ответил:

– Прентиса.

– Прентиса, – повторила Софи, не зная, радоваться ей или злиться. – Того самого Прентиса, который якобы слишком слаб, чтобы я проникла в его разум?

– Именно его, – кивнул магнат Лето, и ярость Софи взяла верх.

Раньше Прентис был Хранителем «Черного лебедя», защищавшим самые важные тайны. И он позволил Совету разрушить свой разум, лишь бы скрыть существование Софи. Он провел много лет в подземной эльфийской тюрьме, дожидаясь, пока ее способности разовьются достаточно, чтобы его исцелить. Но когда Софи была наконец-то готова – а Совет освободил Прентиса из Изгнания, – его сознание исчезло, оставив за собой лишь пустую оболочку.