– Релия?

Услышав голос отца, Гай посмотрел на мать. Аврелия лежала, будто статуя, устремив взгляд в некую невидимую даль. Рука ее задрожала, лицо вдруг сморщилось, как у ребенка. Дрожь распространилась с руки на все тело, и она скорчилась в судорогах, непроизвольно махнув рукой, так что со стола полетела посуда. Из ее горла вырвался глухой, животный крик, звук которого заставил мальчиков отшатнуться.

Юлий быстро поднялся и обнял жену.

– Уйдите! – бросил он.

Гай с Марком вышли из триклиния вместе с рабами, оставив в комнате Юлия с бьющейся в припадке Аврелией на руках.

На следующее утро Гай проснулся оттого, что Тубрук тряс его за плечо.

– Вставай, парень! Мать хочет тебя видеть.

Гай пробурчал что-то себе под нос, но Тубрук услышал и добавил:

– Она всегда тихая после… плохой ночи.

Гай уже начал одеваться, но остановился и посмотрел на старого гладиатора:

– Иногда я видеть ее не могу.

Тубрук тихо вздохнул:

– Жаль, ты не помнишь ее до болезни. Постоянно что-то напевала, весь дом наполнялся счастьем. Ты же знаешь, она тебя любит.

Гай кивнул и небрежно пригладил волосы.

– Отец уже уехал в город? – спросил он, заранее зная ответ.

Юлию не нравилось чувствовать себя беспомощным.

– Да, на рассвете, – ответил Тубрук.

Не говоря больше ни слова, Гай последовал за ним по прохладным коридорам в комнаты матери.

Аврелия сидела на кровати, со свежим, умытым лицом и заплетенными длинными волосами. Лицо было бледным, но, когда Гай вошел, она улыбнулась, и он нашел в себе силы улыбнуться в ответ.

– Подойди ближе, Гай. Извини, если испугала тебя вчера.

Он подошел и послушно позволил обнять себя, не испытав при этом никаких чувств. Как сказать ей, что он уже не боится? В последнее время приступы участились, каждый был тяжелее предыдущего. В глубине души Гай понимал, что дальше станет только хуже, что мать пробудет с ним недолго. Но думать об этом он не мог: лучше хранить все внутри, улыбаться, обнимать ее и уходить, закрывшись от боли.

– Чем займешься сегодня? – спросила Аврелия.

– Как обычно, домашними делами, – ответил он.

Она кивнула и словно забыла о нем. Гай подождал немного и, поскольку продолжения не последовало, повернулся и вышел из комнаты.

Когда туман в голове рассеялся и Аврелия снова собралась с мыслями, в комнате никого уже не было.

Марк встретил Гая у ворот с сеткой для ловли птиц. Заглянув другу в глаза, он попытался его приободрить.

– Сегодня нам точно повезет! Поймаем сокола… двух соколов! Научим сидеть на плече и нападать по приказу. Светоний от нас как заяц будет бегать.

Гай ухмыльнулся и отогнал мысли о матери. Он уже скучал по отцу. Впрочем, впереди был целый день, а чем заняться в лесу всегда найдется. Гай сомневался, что из задумки Марка насчет поимки соколов выйдет что-то путное, но почему бы и не попробовать – день долгий и тропинок в лесу много.

В зеленом сумраке мальчишки едва не пропустили ворона, сидевшего на низкой ветке, недалеко от залитых солнцем полей. Марк увидел его первым и замер, жестом остановив Гая.

– Ты посмотри, какой здоровенный! – прошептал он, разворачивая сеть.

Пригнувшись, они попытались незаметно подобраться ближе. До поры до времени ворон с интересом наблюдал за их маневрами. Птица и впрямь впечатляла своими размерами. Подождав, пока ловцы подберутся поближе, ворон расправил тяжелые черные крылья, лениво взмахнул ими и в следующее мгновение оказался на соседнем дереве, как будто перенесся на него одним скачком.

– Зайди сзади, – взволнованно прошептал Марк, для наглядности показывая пальцами, что именно нужно сделать.

Гай ухмыльнулся, нырнул в подлесок и, стараясь одновременно держать в поле зрения дерево и поглядывать под ноги, чтобы не наступить на сухую ветку или лист, крадучись двинулся по широкой дуге.

Зайдя с тыла, он увидел, что ворон опять перебрался на новое место, выбрав длинный поваленный ствол, пролежавший, похоже, немало лет. Угол наклона позволял без труда забраться на дерево, и Марк уже подбирался к птице, держа наготове сеть.

Почему он не улетает, недоуменно спросил себя Гай, не спуская глаз с ворона. Птица нахохлилась и снова расправила крылья. Мальчики замерли, дожидаясь, пока ворон успокоится, после чего Марк снова пополз вверх, обхватив толстый ствол обеими руками.

До цели оставалось несколько футов, когда ворон оживился и запрыгал по стволу и веткам, нисколько не боясь приближающегося охотника. Марк развернул сетку из грубой бечевки, использовавшуюся для хранения лука на кухне. В его руках она мгновенно превратилась в грозное оружие птицелова.

Затаив дыхание, он бросил сеть, и в тот же момент ворон негодующе каркнул, взлетел и опустился на неокрепшие ветви тоненького деревца рядом с Гаем, который без лишних раздумий сорвался с места и бросился на него.

Не выдержав напора, деревце наклонилось, громко треснуло и рухнуло на землю, придавив кроной проявившую нерасторопность птицу.

Гай навалился сверху на ветки, а подоспевший Марк вытащил тяжелого ворона, крепко сжав его обеими руками.

– Помоги! Он сильный! – крикнул Марк, и вот уже четыре руки держали сопротивлявшуюся птицу.

В следующий момент руку Гая пронзила острая боль. Длинный, загнутый клюв, похожий на копье из черного дерева, схватил его между большим и указательным пальцем.

– Оттащи его! – завопил Гай. – Он в меня вцепился!

Боль была невыносимая, и друзья запаниковали. Марк с трудом удерживал ворона, а Гай пытался высвободить руку из безжалостного клюва.

– Не могу, не отпускает!

– Попробуй потянуть! – хмуро посоветовал Марк, лицо которого уже покраснело в борьбе с яростно сопротивлявшейся птицей.

– Не могу, у него клюв – как нож! Отпусти его!

– Не отпущу! Ворон – наша добыча. Мы поймали его, как настоящие охотники.

Гай застонал от боли:

– Больше похоже на то, что это он нас поймал!

От боли задергались пальцы, и ворон, вдруг разжав клюв, попытался схватить один из них. Гай облегченно выдохнул, торопливо отступил, сунул руку между ног и согнулся.

– Вот кто настоящий воин. – Марк усмехнулся и взял ворона так, чтобы тот не смог добраться до него. – Заберем домой, будем с ним заниматься. Говорят, вороны – сообразительные. Научится всяким штукам – покажем его на Марсовом поле.

– Надо дать ему имя. Что-нибудь такое… воинственное, – сказал Гай.

– Как звать того бога, который то ли летает как ворон, то ли носит его при себе?

– Не знаю. Какой-то греческий бог. Может, Зевс?

– Разве у него не сова?

– Не помню, у кого из них ворон, но Зевс – подходящее имя.

Мальчики улыбнулись друг другу. Ворон затих и преспокойно огляделся.

– Тогда