– Я тоже обратил внимание на эту пару. Вчера они вместе поднимались в ее номер, – сообщил Дронго, – и он сидел рядом с ней во время первого заседания. Возможно, его приставили к ней специально, чтобы он контролировал эту неуправляемую особу.

– Или направлял, – цинично усмехнулся Сиди Какуб.

Дронго решил ему не отвечать, когда увидел спускающихся вниз гостей конференции. Первое заседание благополучно завершилось, и был объявлен перерыв. Илона спускалась вниз вместе с женой украинского олигарха. Телохранитель следовал за ними на расстоянии двух метров. Они прошли мимо Дронго, даже не взглянув в его сторону. Следом за ними в кафе появилась Катиба Лахбаби. Она тоже проигнорировала Дронго и, подойдя к Сиди Какубу, энергично поздоровалась с ним.

– Вы разве незнакомы? – удивился он, обращаясь к Катибе.

– Даже слишком хорошо знакомы, – ответила она. – Господин Дронго не просто известный эксперт, он еще и известный донжуан.

– Интересно, – пробормотал Сиди Какуб, – что такого вы успели сделать? – И вместе с Катибой отошел к столику, стоявшему в углу. Дронго прошел в другой угол, чтобы быть подальше от этой пары.

Он заказал себе чай и вдруг услышал за спиной хорошо поставленный голос американского профессора.

– Вы опять не хотите меня понять, господин Теодореску, – громко говорил Уислер, спускаясь по лестнице вместе с румынским дипломатом. – Я настаиваю, чтобы мое выступление было заслушано на пленарном заседании, иначе оно теряет всякий смысл…

Они вошли в кафе, и Уислер, увидев сидевших за столиком Эужению и Брынкуша, покачал головой.

– Она еще здесь? Ее нужно было арестовать за хулиганское поведение. У вас слишком либеральные законы, господин Теодореску. Разве можно пускать таких особ на конференцию?..

В кафе появился Тромбетти и сразу направился к столику, где сидели Эужения и Брынкуш.

– Должен вам сказать, госпожа Лунгул, что вы не правы. С юридической точки зрения французские власти были абсолютно правомочны выдворять из своей страны людей, не имеющих визы, не являющихся гражданами их страны и нарушающих внутренние законы Франции. Учитывая, что французские власти не просто выдворяли нежелательных иммигрантов, но и выплачивали им своеобразную компенсацию, я думаю, что ваши соотечественники должны быть довольны.

– Как вам не стыдно! – встрепенулась Эужения. – Как вы можете такое говорить!

– Я – профессор права и знаю, о чем говорю, – гордо заявил Тромбетти, отходя от стола.

– Фашист! – громко прошипела Эужения, с таким расчетом, чтобы итальянец ее услышал. Тромбетти услышал, но только пожал плечами, даже не пытаясь отвечать.

Питер Гордон вошел в кафе как раз на этих словах и, не удержавшись, приблизился к Эужении.

– Простите, госпожа Лунгул, но ваше поведение кажется мне не совсем продуктивным. Необходимо обосновать свои претензии и подать официальную жалобу в Европарламент или в Евросуд, а не пытаться докричаться до тех, кто не хочет вас услышать. С психологической точки зрения вы должны это понимать.

– Я пыталась им объяснить, – вздохнула Эужения.

– Найдите хорошего юриста, – посоветовал Гордон.

В кафе, тяжело ступая, вошел Дезире Брюлей и тяжело опустился на стул рядом с Дронго.

– Я видел списки. Нас разбили на группы, и меня определили во франкоговорящую группу. Жаль, что мы не будем вместе. Но тебе скучать явно не придется. С тобой поедет эта скандальная особа, которая мне понравилась. Довольно отважная и знает, чего хочет. У нее есть принципы, а в наше время их трудно отстаивать.

– Она делает это слишком громко, – заметил Дронго, – и, кроме очередного скандала, ничего не добилась. Хотя, возможно, именно скандал и входил в ее планы.

– Ты говоришь о дипломате, сидящем около нее? – понял опытный Брюлей.

– И о нем тоже. Мне показалось странным, что он все время рядом с ней, и сидел рядом даже во время заседания. Потом он довольно бесцеремонно выдворял ее из зала, а теперь они спокойно беседуют.

– Возможно, ее истерика была хорошо спланированной акцией, в расчете на гостей конференции, – согласился Брюлей. – Что ты заказал?

– Себе чай, а вам могу заказать кофе.

– Пусть принесут зеленый чай, – попросил комиссар, – вспомни о моем возрасте. Я теперь пью кофе через раз, говорят, у меня повышенное давление. Надеюсь, что я от этого не умру. Как ты думаешь, здесь можно курить?

– Пепельниц нет, значит, нельзя.

– Я так и думал, – разочарованно произнес Брюлей.

Дронго поднял руку, подзывая официантку, и попросил принести зеленый чай.

– В той стороне сидит Сиди Какуб, – заметил комиссар, – ты, кажется, с ним знаком.

– Да, мы несколько раз встречались.

– Опасный человек, – неожиданно произнес Брюлей. – Ты ведь знаешь, что североафриканские страны традиционно тяготели к Франции. Алжир и Тунис вообще франкоговорящие страны, и у нас там есть много собственных интересов. Могу тебе сказать, что мы получали информацию о деятельности Сиди Какуба. Он не только эксперт по вопросам преступности, но и консультант некоторых организаций, которые не всегда официально зарегистрированы в своих государствах.

– Я об этом знаю. В Тунисе его вообще считают «магрибским магом», и он сознательно поддерживает эту репутацию.

– Должен тебе сказать, – продолжал Брюлей, – что твое путешествие в Валахию и Трансильванию представляется мне даже опасным. Я говорил тебе, что госпожу Эужению Лунгул включили в твою группу. Но там будет и этот «магрибский маг». Кроме самого Сиди Какуба, с тобой отправится и Тромбетти, взгляды которого нельзя назвать демократическими, а также неуравновешенный профессор Уислер, который может устроить скандал в любом месте и в любое время. По-моему, достаточно, чтобы чувствовать себя не очень спокойно.

– Вы еще не знаете остальных, – усмехнулся Дронго. – Сидящая рядом с Сиди Какубом женщина – это гостья из Марокко Катиба Лахбаби, которая меня терпеть не может. И еще, возможно, с нами поедет госпожа Демченко, подруга супруги бывшего посла в России Илоны Романеску-Брескану, тоже не очень мне симпатизирующей, и свою неприязнь она может внушить своей подруге.

– Очень занимательная компания, – пробормотал Брюлей. Ему принесли чай в фарфоровой чашечке, он поблагодарил официантку, пробуя его на вкус, и предложил Дронго: – Может, откажешься от этой поездки?

– Не думаю, что это правильно, – ответил Дронго. – Даже может быть очень интересно – такие разные люди по своим убеждениям и взглядам. Вы знаете профессора Питера Гордона из Чикаго?

– Этот афроамериканец? – уточнил Брюлей, кивая в сторону Гордона, сидевшего рядом с Уислером и Теодореску. – Нет, я с ним незнаком и никогда о нем не слышал. Он тоже поедет с вами?

– Да, он в нашей группе.

К ним подошла Лесия Штефанеску. Сегодня она переоделась и была в темном платье. На груди висела табличка, как и у остальных организаторов встречи. Гостям раздали голубые, а у хозяев таблички были желтыми.