Как сказал бы Станиславский – «не верю».

– Дай связь.

Саня, не переставая наблюдать, подсовывает мне гарнитуру рации.

– Чили, здесь Медведь шесть, ответьте.

…

– Чили, здесь Медведь шесть, ответьте.

– Медведь шесть, здесь Чили, слышу громко и отчетливо.

– Чили, наблюдаю странную ситуацию на Амаль-стрит. Женщина села с ребенком в «скорую», ребенок кажется ранен.

– Медведь, не понял, повтори, в чем проблема.

– Чили, я видел этого ребенка играющим меньше десяти минут назад. Женщину сопровождал до скорой мужчина, но он не поехал. Чили, мне это не нравится.

Чили – наш координатор, американский офицер из временного штаба Рабочей группы – думает, что предпринять.

– Медведь, подозреваешь, файрстартер?

Файрстартер, поджигатель – кодовое обозначение ситуации со смертником.

– Чили, всё может быть, концы с концами не сходятся.

Американец думает пару секунд, потом решает действовать. Американские офицеры намного лучше наших – они почти всегда берут ответственность на себя и принимают решения без согласования со штабом.

– Окей, Медведь, мы взяли это. Укажи, куда пошла машина?

– На юг. Там госпиталь Ас-садра, мечеть и дальше – ваша база.

Госпиталь Ас-Садра – один из крупнейших госпиталей в стране и одно из немногих мест в Садр-Сити, которое мы реально контролируем. Он назван в честь покойного аятоллы Ас-Садра, того самого которому вбили в голову гвоздь. И потому его сыну, Муктаде, который ведет против нас террористическую войну – как то не в тему взрывать госпиталь, названный в честь его отца. И кроме того – он понимает, что больше больниц нет. В итоге – между боевиками и силами миротворческого контингента заключено негласное соглашение. Мы пропускаем до госпиталя врачей, медикаменты и закрываем глаза на пациентов с огнестрельными ранениями, которые там лечатся. Боевики – не обстреливают госпиталь, разрешают около него держать охрану, иракский полицейский участок и на воротах, ведущих туда – американскую передовую оперативную базу, на самой границе Садр-Сити…

– Принял, Медведь. У нас там есть ресурсы, проверим. У тебя все?

– Так точно.

– Отбой…

Вот как то так. Я посмотрел на часы – оставшейся от прежней жизни золотой швейцарский Роллекс Дейтона, который я купил во время первой своей и последней поездки в Швейцарию. Скоро должны менять…

* * *

– Давай, давай, давай быстрее!

Несмотря на то, что этот район считается относительно безопасным – безопасностью здесь и не пахнет. Середина дня, жара – а тут взрослые мужики без дела слоняются, поглядывают злобно, ездят машины. В любой машине может быть смертник, у любого мужика – за поясом может быть автомат, любой пацан, стоит только отвернуться, подложит на обочину фугас из неразорвавшегося снаряда или мины…

Забирают нас «паны» – так называют спецназ ГРОМ, польский спецназ наподобие 22САС, единственный который расквартирован в Багдаде – остальные поляки на юге, с англичанами. Они работают по «колоде карт» – чиновникам Саддамовского режима, которые были напечатаны в виде колоды карт и розданы солдатам. Так же – они на подхвате у американского штаба, работают в том числе и по заведению на точки и эвакуации снайперских пар и групп. Люди совершенно отчаянные, гоняют на своих джипах, наподобие УАЗа – всего лишь с одним пулеметом ПКМ и бронежилетами на дверцах. Американцы – забронировали свои Хаммеры так что они под семь тонн весят – а полякам все пофик.

Первым – бегу я, бегу через улицу, ощущая на себе злобные взгляды со всех сторон. Иракцы, лояльные они или нелояльные – но снайперов не любят все, а про назначение длинного кейса на спине – невозможно ошибиться. Добежав, я запрыгиваю назад – и следом бежит Санек, неуклюже топая по разбитому иракскому асфальту, бежит разлаписто как лось. Поляки – нетерпеливо посматривают на часы – им ещё две пары снимать, и по самой жаре. Очередное дежурство – на сегодня завершилось…

* * *

– Так, внимание на меня!

Наша снайперская группа – создана полулегально и во всех документах коалиции проходит как просто «рабочая группа». Возглавляет «рабочую группу» полковник Миллер. Истинный южанин, невысокий, худой как щепка, с почти наголо выбритой головой – но не хотел бы я выйти с ним один на один. Матерый человечище, настоящий джентльмен и офицер – похоже, что на войне он не испытывает ни малейшего неудобства, здесь для него все на своих местах, все так как и должно быть. Глядя на него, становится стыдно за наших полковников, отирающихся при штабе – пузатых, лизоблюдствующих, постоянно проворачивающих какие-то гешефты с иракцами. Хронический прогиб спины, каждый мечтает стать генералом и поехать в миссию России при НАТО в Брюссель. Тьфу!

Мы находимся в кинозале одного из саддамовских дворцов – в нем расквартирована наша «рабочая группа». Кинозал на сто мест – как раз, мы все тут и помещаемся если немного потесниться. Помимо дебрифинга – то есть разбора полетов – полковник каждый день проводит что-то вроде чествования, называя самую полезную на сегодняшний день пару, тех кто сделал для общего дела больше всех сегодня. Не совру – это приятно. В американской армии вообще много чего лучше чем у нас – и не в технике. Вот, например это чествование – у нас хоть один чинуша в погонах до этого додумался? А тут – не «ты начальник я дурак», тут есть тренер и есть команда. Все, как и должно быть.

Не обращайте внимания, что я ругаю свою армию. Просто я в нее не вписываюсь и сам это понимаю. Я – контрактник. С одной стороны я не заканчивал военное училище, не мотался по гарнизонам и потому не умею фигурно вылизывать зад начальству. С другой стороны – я не пацан восемнадцатилетний, которого можно припахать мести плац отсюда и до обеда или таскать покупки за женой командира.

Если вы спросите меня, что мы тут делаем – я отвечу вам. Лично я – считаю, что мы смываем здесь позор Чечни. Учимся, как надо, как должно быть. У того кто умеет – и поучиться не грех…

– … Сегодня я хочу поговорить о наших Медведях…

О как. И что мы натворили?

– Точнее, о Медведе-шесть…

Непроизвольно встаю по стойке смирно – на меня никто не оборачивается, все смотрят на полковника – но речь обо мне…

– Медведь шесть сегодня не сделал выстрела! Но он сделал больше любого из нас!

Полковник театральным жестом срывает простыню со стола, который стоит перед ним – раньше его тут не было. У меня – моментально пересыхает во рту. Остальным тоже не лучше – кто-то выругался, кто-то помянул Бога, кто-то отвернулся…

– Не отворачиваться! – гремит полковник – смотреть сюда!