Вечером хозяин положил на стол в кухне десять конфеток. Девять нормальных, а одну отравленную. Ночью конфеты исчезли. Вечером к сахарнице вели следы только девяти пар маленьких ножек.

На следующий вечер хозяин оставил на столе девять конфеток, а одну из них отравил. Утром он проснулся и насчитал только восемь пар следов.

Хозяин отравил ещё конфетку. Утром он обнаружил, что ночных гостей стало семь. Ещё одна конфетка - и человечков стало шесть. Он раз за разом оставлял на столе по отравленной конфетке, пока однажды не увидел один единственный след. Больше к сахарнице никто не приходил.

Куклаваня закончил сказку и посмотрел на зайчиков, надеясь, что они уже спят. Но Синеус и Трувор только тихо-тихо дрожали в своих кроватках-варежках.

- Расскажи нам лучше про Золушку,- попросили они.

- Ну хорошо. Напомните мне, про что там.

- Жила-была Золушка. Мачеха и две её дочери заставляли Золушку много работать и не разрешали ходить на бал во дворец. Во дворце жил принц...подсказали зайцы.

- А Золушке, стало быть, хотелось замуж, как нашей Дусе,- перебил пупс.Всегда одно и то же. Ну так слушайте продолжение. Золушке надоело, что её держат за дуру и мешают развлекаться. Она хвать хрустальной туфлей мачеху по лбу! Туфля, понятное дело, вдребезги. А потом Золушка заперла сестриц в подвале, а сама побежала на бал. Там она быстренько окрутила принца и обтяпала свое дельце.

- Какое дельце? - удивились зайцы.

- Ясно какое. С принцем. Тот ещё была фрукт эта ваша Золушка.

Куклаваня зевнул и посмотрел на Синеуса и Трувора в надежде, что их тоже клонит ко сну. Но не тут-то было. Зайцы тихонько хныкали в своих постельках, но засыпать не собирались.

- Оля нам не так рассказывала! А-а!

Пупс пришел в крайнее раздражение и запрыгал на месте:

- Ну что вам ещё надо? Хотите, я расскажу про вампиров или про Синюю Бороду?

- Оля нам про них не рассказывала! А-а!

- Надоели вы мне со своими сказками! Последний раз спрашиваю: будете спать или нет? Даю вам три минуты! Если не заснёте - позову Фреддика с пилой! И он вас распилит на кусочки! - пригрозил Куклаваня.

Можете представить себе, что тут началось. Такого громкого визга пупс ещё никогда не слышал. Обычно Синеус и Трувор только чуть-чуть похныкивали, а тут разразилась целая буря! Куклаваня едва не оглох. Он заметался по комнате, не зная, что предпринять. На его счастье, кошка Дуся, разбуженная громким плачем, пришла и успокоила зайцев как смогла. При этом Дуся высказала Куклаване всё, что думала о нём и даже то, чего не думала. Оказалось, что в целом кошка была о пупсе не очень высокого мнения.

Куклаваня обхватил голову руками:

- Ты мне всю душу вымяучила, противная Дуська! Нет уж, в другой раз сами рассказывайте сказки! Дудки! В печёнках у меня уже сидят эти ваши Золушки!

Кошка Дуся обычно бывала в хорошем настроении, а приступы дур-ного выдавались у неё крайне редко. Днём Дуся спала, но ближе к вечеру, хорошенько покушав, играла с Машей в разные игры: прыгала к ней на руки, ласкалась, тёрлась о ноги, возилась с бумажкой на ве-рёвочке. Только двух игр Дуся терпеть не могла: она не любила, когда её дергают за хвост или запрягают в тележку. В этих случаях Дуся вся взъерошивалась и начинала шипеть, а однажды даже поцарапала одного противного мальчика Петю, который попытался засосать Дусю пылесосом.

Однажды утром кукла Оля пришла навестить кошку и застала её в странном настроении. Дуся каталась по полу и истошно орала каким-то особым хриплым мявом.

- Что с тобой? - участливо спросила Оля.- Ты ушиблась? У тебя болит голова? Ты подвернула лапку?

Дуся приподняла голову и посмотрела на Олю мутным взглядом:

- А, это ты,- сказала она уныло.- Хорошо, что ты пришла, хотя, в сущности, могла бы и не приходить.

- Почему? - удивилась Оля.- Ты же сама приглашала меня вчера. Ты была такая весёлая. Что случилось? Ты простудилась? Я же предупреждала, что нельзя лежать на сквозняке.

- Как бы не так,- вздохнула Дуся.- Какое там простудилась... Ты умеешь хранить секреты?

- Умею. Я умею шить, стирать, готовить обед и секреты хранить, наверное, умею. Во всяком случае свои.

- Понятно,- печально промурлыкала кошка.- Ну да я тебе все равно расскажу... Я влюбилась.

- Да что ты! - обрадовалась Оля.- В кого же?

- В одного кота,- сказала Дуся.- Ты его не знаешь.

- А кто он, этот кот?

- Полное ничтожество. Ну да не в этом дело. Я его люблю.

- Ничего не понимаю,- затрясла кудряшками кукла Оля.- У меня в голове полная неразбериха.

- Неудивительно,- фыркнула Дуся.- У тебя же там ничего нет. Одни дырочки для волос.

Но кукла Оля не обиделась. Слишком любопытно было узнать подробности Дусиной любви. Зачем и почему нужны были ей эти подробности, она и сама не знала, но они были почему-то очень важны для полуторагодовалой куклы с голубыми, как у всех кукол, глазами.

- А где ты встретила этого кота? - спросила Оля.- Ты же всё время дома.

Дуся перевернулась на живот, положила голову на передние лапки и тяжело-тяжело вздохнула:

- Я его в окно увидела. Он на соседней крыше пел серенады.

- Чего пел?

- Серенады. Песни такие.

- И хорошо пел?

- Хуже некуда,- призналась Дуся.- Совсем скверно.

- И ты влюбилась? - Кукле Оле становилось все интереснее и инте-реснее.

- Ага. Надо же в кого-нибудь влюбиться. Весна ведь,- уныло заметила кошка.

- И какой он? Красивый?

- Какое там. Самый обыкновенный беспородный кот. Небось, живёт на помойке и питается рыбьими хвостами,- Дуся поморщилась.

- А что ты в нём нашла?

- Ничего я в нём не находила. Я в него влюбилась! Ты, кукла, совсем глупая!

Дуся встала и в беспокойстве стала ходить по комнате. Она всё обнюхивала, вскакивала на стулья и столы, принималась кататься по полу и драть когтями диван.

- Ты чего? - спросила Оля.- Чего ты маешься? Неужели нельзя любить тихо? Свернись себе клубочком у батарейки и люби.

- Я страдаю. Разве ты не понимаешь, что я страдаю? Я себе просто места не нахожу.

- А в кого-нибудь другого нельзя влюбиться? Почему в него? Потому что он пел серенады?

- Ты не понимаешь,- замотала головой кошка.- Он здесь вообще ни при чём. Если бы его даже не было на крыше или если бы он не пел серенады, я бы всё равно влюбилась. Это всё весна, понимаешь?

- Смутно.- Оля поправила бант.- Это, выходит, что я должна влюбиться в Куклаваню только потому, что сейчас весна?