живот. Следующие удары кулаками пришлись мне в лицо, стоило перевернуться на спину. От потери сознания меня спас охранник, вовремя оттянувший Грега. Он держал его сзади, пока тот пытался вырваться. Грег с ненавистью смотрел на меня налившимися красным глазами.

— Из-за тебя, сука, она там! Это ты виноват! Ненавижу тебя! Убирайся, мудак! Пошел нахер, от тебя одни проблемы у всех!

Я молча сидел на асфальте, вытирая кровь, бежавшую из носа, рукавом свитера[мч2] . Мне нечего было сказать. Я знал, что это не последний удар, который приму за то, что натворил. И я был уверен в том, что заслужил каждое слово и каждый пинок, которые мне доставались. Мне так хотелось, чтобы Грег забил меня до потери сознания, чтобы я отключился ровно до того момента, пока Розали не придет в себя. Каждая минута ожидания была хуже предыдущей.

— Я в порядке, пусти, — уже спокойнее сказал мужчина охраннику.

Тот медленно отступил, и Грег начал поправлять свою рубашку. Он кинул взгляд в мою сторону и тихо сказал, глядя мимо меня:

— Она начала постепенно приходить в себя. — Я резко поднял голову и скривился от пульсирующей боли. В моей душе расцвела надежда. Я снова шмыгнул окровавленным носом. Грег вздохнул и продолжил: — Включается минут на пять каждые час-полтора. Док говорит, что это хороший знак. Значит, в течение суток она должна полностью прийти в чувство. Тебе к ней нельзя. И никогда не будет позволено увидеть ее. Туда пускают только семью. Я сказал это, просто чтобы ты успокоился и свалил отсюда нахрен. Скоро выйдет Элли, и я тебе не завидую, если решишь остаться.

Он еще пару секунд постоял и ушел в сторону стоянки. Я медленно поднялся на ноги и, качаясь, побрел к ступенькам. Я все еще был дезориентирован из-за ударов, когда минут через пять вышел охранник и протянул мне мокрое полотенце и пакет со льдом. Я вытер лицо и руки, а затем приложил к носу пакет.

— Тебе, наверное, стоит зайти, чтобы тебя осмотрел врач.

— Я в порядке, — пробубнил в ответ. — Спасибо.

— Но я думаю…

— Я, нахрен, в порядке! — резко выкрикнул я, прерывая его, а потом, успокоившись, добавил: — Извини. Я не хотел кричать.

— Да все нормально. Я тебя понимаю.

— Да, — все, что я произнес в ответ.

Он молча ушел, оставив меня сидеть на моем посту.

Два часа спустя из больницы вышли Элли с Робом. Парень даже не успел ничего предпринять, как ко мне подлетела девушка и дала пощечину. Заслуженно, как всегда. Меня уже начинали бесить эти физические проявления ненависти, но я понимал, что они взялись не из воздуха. Людей изначально раздражал не сам я, а мое поведение. Ну, а за поведением следовал и я. Так что да, я вынуждал их меня ненавидеть.

— Мун, ты подонок! — кричала Элли, вырываясь и брыкаясь в объятиях подхватившего ее Роба. — Я верила тебе! Роуз верила тебе! Ненавижу тебя! Слышишь меня? Я. Тебя. Ненавижу! — кричала девушка сквозь всхлипы.

— Элли, — произнес я, делая шаг навстречу девушке.

Продолжить я не смог, так как у нее зазвонил телефон, и, еще не достав его из кармана, она уже знала, кто звонит.

— Роберт Палмер Третий! Поставь меня на место немедленно! Это мама звонит, — гневно воскликнула она, шмыгая носом.

В другой ситуации меня бы позабавило, как такая мелкая девчонка с ангельской внешностью влияет на мужчину в два раза больше нее. Роб покорно поставил жену на место, и та вытянула телефон.

— Да, мама, — уже мягче произнесла девушка.

Она отошла от нас примерно на десять шагов, разговаривая по телефону. Ее лицо попеременно становилось то хмурым, то расслабленным. Мне до ужаса хотелось подойти ближе и подслушать, какие новости ей сообщает мать. Я знал на сто процентов, что все новости о Роуз. Она плакала и немного улыбалась. Я не мог отвести от нее взгляда, пытаясь хотя бы по мимике и поведению понять, что же там в палате происходит.

Подошел Роб и привлек мое внимание, став рядом, при этом, не отрывая взгляда от жены.

— Она начала приходить в себя.

Я глубоко вздохнул.

— Грег уже сказал мне.

— Это он тебя так отделал?

— Да. Остались еще пара человек, включая дедушку Роуз, от которых я жду ударов в челюсть. Откровенно говоря, ты меня удивил, не набросившись с кулаками, — хмыкнул я.

— Здесь и Элли хватит, — улыбнулся Роб. — Эта малявка может задать такого жару, которого от нее не ожидаешь. Она из тех противников, которых всегда недооцениваешь. А потом — бам! И ты уже на лопатках. Я тоже с ней много лажал, поэтому понимаю тебя. Не поддерживаю, но понимаю.

— Спасибо.

На пару минут воцарилось молчание, и я снова навострил уши в надежде узнать новости о Роуз, но мне ничего не было слышно. Элли была далеко, да и с таким шумом в ушах от крови, бешено бегущей по венам, шансы на то, чтобы подслушать, были мизерными. Элли положила трубку и жестом позвала Роба следовать за ней к стоянке, бросив на меня еще один полный ненависти взгляд.

Роб пожал мне руку.

— Держись, мужик.

— Роб, ты можешь...

— Я постараюсь что-то узнать.

Мы молча кивнули друг другу, и он ушел вслед за гневно топающей женой.

Я положил руки на затылок и снова тяжело вздохнул. Мне нужно было что-то предпринять, как-то узнать более подробно об ее состоянии. Что говорят врачи и какие прогнозы на ее выздоровление — это была для меня самая важная информация в тот момент, и я готов был отдать что угодно, лишь бы владеть ею.

Со стороны стоянки ко мне бежал Роб. Я опустил руки, готовясь по новой защищать свои почки от ударов, потому что вид у него не был таким уж радостным. Но Роб удивил меня, вдруг улыбнувшись.

— Она не просто пришла в себя, а даже заговорила. Роуз еще очень слаба и вряд ли способна поехать домой, поэтому врачи решили еще на пару дней оставить ее в больнице, чтобы дать витамины, которые помогут окрепнуть.

Я выдохнул такое количества воздуха, как будто держал его в себе несколько дней, и почувствовал, как по щеке стекает слеза, ныряя в ямочку на щеке, образовавшуюся от широченной улыбки.

— Пока что она