— Мы — представители российской спецслужбы. Появились здесь, как ты должен понимать, не случайно. Нам известно, что некий господин Кулаев, он же Кулан, намерен наказать российских милиционеров, устроив им у аула настоящую бойню. Для чего ночью к селению должен подойти отряд Бекаса-Малаева в шестьдесят штыков…

Старший наблюдательного поста утвердительно кивнул головой.

— И что вы думаете сделать со мной?

— Пристрелить, как паршивого шакала, если ты не станешь сотрудничать с нами.

Чеченец переспросил:

— Сотрудничать с вами?

— Да, Заид!

— Но чем я могу быть вам полезен? Моя задача — в случае появления в горах посторонних доложить об этом Абдуле. И все.

Подполковник закурил, внимательно посмотрев на плененного чеченца.

— Да нет, Заид. Твой Абдула отвел тебе другую роль в своей игре, а вернее, в игре Бекаса. Ты — приманка, на которую должны были бы клюнуть силы федералов, если бы вздумали прикрыть действие своего ОМОНа. И не твой сигнал послужил бы предупреждением Абдуле, а уничтожение этого поста стало бы подтверждением истинных намерений федеральных подразделений. Так что Абдула спокойно послал вас, — Кудреев указал взглядом на спящих сообщников Заида, — на верную смерть, чтобы вовремя предупредить человека Кулана об опасности у аула Бады. Вот так, горец!

Чеченец, выслушав офицера спецслужбы, спросил:

— Что же должен сделать я, чтобы сохранить жизнь?

Кудреев бросил окурок в угли догоревшего костра:

— Вот это уже другой разговор. Когда ты должен выйти на связь с Абдулой?

— Следующий сеанс в 18.00.

— Ясно! Как я понял, ты докладываешь Абдуле об обстановке вокруг поста, а он, в свою очередь, держит связь с Бекасом, так?

— Не знаю. Что делает в ауле Абдула, мне неизвестно.

— Неизвестно?

— Нет, клянусь прахом моих предков!

— Что ж, поверим тебе. Следующий вопрос: кто такой Абдула?

— Бывший председатель сельсовета, а сейчас — местный хан. Весь аул держит под собой.

— Он имеет при себе вооруженный отряд?

— Откуда? Он как бы в стороне от движения сопротивления. Но иногда к нему наведываются вооруженные люди. Дом у Абдулы большой, вместительный. Тогда в селении праздник. С пастбищ привозят баранов, режут, жарят мясо.

— И кто конкретно ранее наведывался к нему в гости?

— А я знаю?

Подполковник посмотрел на чеченца:

— Овечку-то из себя не строй. Ведь Абдула не зря именно тебя выставил сюда. Значит, надеется на тебя, доверяет тебе. А доверяют только проверенным людям. Так что лучше говорить правду.

Чеченец попросил закурить и сделать пару глотков чая.

Сутенеев спросил:

— Что, Заид, сушняк после анаши словил?

Бросив быстрый взгляд на майора, чеченец промолчал.

Кудреев открыл перед Заидом пачку «Парламента».

Чечен аккуратно вытащил сигарету, заметив:

— Дорогие сигареты курите. Доход приличный имеете?

Сутенеев, наливая чай в пиалу, поинтересовался:

— Тебе какое дело, что мы курим?

— Дорогие сигареты — хороший доход, а хорошо в России платят только ценным кадрам. Значит, вы профи высшего класса.

Подполковник с майором переглянулись, ответил Сутенеев:

— Слишком логично для чабана мыслишь, Заид.

— А я никогда и не был чабаном. Я был учителем в местной школе, пока не началась война. С ней все изменилось.

— И вместо указки ты теперь предпочитаешь держать в руках автомат?

Чеченец промолчал.

Кудреев повторил вопрос:

— Так кто же конкретно чаще всего наведывался до сего дня в гости к Абдуле?

Заид ответил:

— Тот, о ком вы говорили, Кулаев и Малаев, были несколько раз у Абдулы, затем Радаев Доулет как-то с отрядом своим мимо Бады проходил, ночевал у Абдулы. Были и другие люди, чьих имен я не знаю. Как не знаю и того, о чем беседовали между собой гости и хозяин каменного дома. Это все.

Подполковник спросил:

— Ты сказал — каменного дома? Это значит, что в ауле всего один такой дом?

— Нет, каменные здания в Бады, конечно, есть, но особняк Абдулы от всех отличен. Он больше на крепость похож, с амбразурами в сторону улицы и переулков, окна выходят лишь во двор.

Кудреев посмотрел на часы: 17.58.

Передал рацию Заиду:

— Держи! Через две минуты сеанс связи с Абдулой. Не вздумай сделать глупость и передать ему сигнал опасности. Умрешь тяжело и медленно. — Я все понял. Но где гарантия, что вы не убьете меня сразу же после того, как закончите здесь свои дела?

— О гарантиях поговорим позже, после сеанса.

Чеченец включил рацию:

— Абдулу вызывает Заид!

— Слушаю тебя.

— У нас на посту все нормально.

— Хорошо, продолжайте наблюдение.

Абдула отключился, выключил рацию и Заид, протянув ее подполковнику.

Тот положил портативную радиостанцию на камень.

— А теперь о гарантиях. Если ты все и дальше будешь делать так, как это нужно нам, то, слово офицера, никто из моих парней тебя не тронет и ты вернешься домой. Семья-то есть?

— Жена и трое дочерей. Сыном Аллах, к сожалению, обделил.

Подполковник повернулся к майору Сутенееву, приказал:

— Начинай, Смок, работу по ущелью.

— Есть, Шеф!

Командир первой диверсионной группы удалился за валун.

Заид спросил:

— А что будет с моими друзьями? — Он кивнул на двоих, погруженных в глубокий наркотический сон.

— Должны часа через четыре проснуться.

Чеченец поднял глаза на подполковника:

— Вы сказали — должны? Значит ли это, что они могут и не прийти в себя?

— Могут и не прийти, если организм не совсем здоров. Если же твои товарищи здоровы, то им ничего, кроме головной боли после пробуждения, не угрожает.

— Но меня же вы как-то вывели из спячки?

— Да, тебе ввели сыворотку, которая нейтрализовала действия газа.

— Так введите такую же сыворотку и им.

Подполковник спокойно проговорил:

— Исключение, сделанное в отношении тебя, на твоих друзей не распространяется. Я мог бы прямо сейчас добить их, но не делаю этого. Пусть сама судьба решит, жить им или умереть. Выживут — будут и дальше жить, убивать не буду, ну, а нет, то на это, как говорится, и суда нет! Понял меня?