Фантазия живо нарисовала огромный особняк в виде системного блока, с витражными окнами под эмблему Винды и крыльцом-дисководом. На флагштоке гордо реяла «мышка». А внутреннее убранство с многочисленными проводками и микросхемами, в общей сложности представлявшее собой «тело», и вовсе вгоняло в тоску.

— Вот примерно так все и будет! — теперь пришел черед закашляться считавшего мои мысли Дария.

Как велит народная мудрость: «По закону Архимеда, после вкусного обеда полагается поспать, чтобы силы набирать!» Так вот, меня в сон начало клонить нещадно, так что я даже заподозрила Дария в подставе…

— Милый, а ты мне в еду ничего снотворного, случайно, не добавлял? А то спать внезапно захотелось…

— Нет, милая, только успокоительное, — засмеялся гад блондинистый. — Ложись в постельку. Я только душ приму и сразу присоединюсь к тебе.

Как только за ним захлопнулась дверь, я зажмурилась в предвкушении… Секунда… Вторая…

— Машуля-а-а! — тишину номера разорвал трагический возглас.

Рассмеявшись, я откинулась на подушки и крикнула во все горло:

— Доло-о-ой!

Доказательство 1

Утро ознаменовалось пением птиц, шуршанием листвы и прочей радостной фигней. Рядом, по-хозяйски положив руку мне на талию, посапывал Дарий. Как же быстро у нас с ним все наладилось! Даже как-то страшно становится — а вдруг все это сон? Недаром народная мудрость говорит — от ненависти до любви один удар в пах! Не знаю, когда появились чувства блондинчика, но мои начали зарождаться после памятного забега по лесу. И ведь сама себе боялась признаться… Как оказалось — зря!

Скользнув рукой по обнаженному торсу, я проследила пальчиком пушистую дорожку от пупка и ниже… к самому дорогому. Путь к этому «самому» преграждало мое ноу-хау. Мли-и-ин, сама, конечно, виновата, но теперь уже ничего не попишешь… Кстати, процесс избавления от белья мы-то с этими шпротами недоделанными обсудили, а вот по какому принципу труселя на место возвращаются, и главное — в какой момент запор срабатывает, так и не узнали! В общем, тут есть над чем подумать. Надо с Дарием ряд экспериментов провести — спишем их на ролевые игры. А что — кто-то играет с плетками, а мы с трусами будем!

На этой интересной ноте я кое-как выбралась из постельки и потопала открывать окно — встречать ясно солнышко. Все-таки здесь оно восхитительно!

Теплый ветерок играл с длинными локонами прекрасной девы, с мечтательным блеском в глазах встречающей новый день… Это я про себя! Восходящее солнце присоединилось к шалунишке, вплетая первые лучи в шелковистые пряди. Хорошо…

— Солнышко… — произнесла я, жмурясь от удовольствия.

— Что, рыбка моя… — раздался сонный голос со стороны кровати, — …золотая.

— Ой, вообще-то я не с тобой разговаривала.

— Та-а-ак… — голос из заспанного превратился в угрожающий, — а с кем?!

Тут мое внимание привлекла стройная мужская фигура, выбирающаяся из окна соседнего плода. Так-так… та-а-ак! Интересненько! Кто это у нас любитель утреннего нудизма?

Словно услышав мой вопрос, этот «любитель» повернулся к лесу, то есть к стволу дерева, так сказать, задом, а ко мне соответственно передом. Ну во-о-от, сплошное разочарование — на самом интересном месте висела цензура в виде большого виноградного листа! Вот как он у него там держится? После такого я заинтересовалась личностью утреннего гостя и подняла взгляд на его лицо. И вот здесь ко мне в гости пришел Ежец… потому что извращенцем оказался Демьян! И вдобавок ко всему он еще был и в своей излюбленной шапочке.

Подобно эквилибристу, парень потопал по толстой ветке к своему окну постоянно озираясь по сторонам и замирая при малейшем шорохе.

— Дарюшечка, а Дарюшечка, скажи, пожалуйста, вы за Демьяном раньше никаких странных особенностей не наблюдали? Фобий там или склонностей каких к вау-… вуа-… вуаяризьму, например, или климактофобии.[1] На крайняк гипо-… гипу-… гипенгиофобии?[2]

Не успела я выговорить последнее языколомательное определение, как жених уже стоял рядом. Уперевшись руками в подоконник, он с лукавой улыбкой следил за братом, явно вспоминая что-то интересное. Эх, и почему я не могу его мысли читать?!

— Чудовище мое, отвернуться не хочешь?

— Не особо. А надо?

— Желательно. Такие виды не для маленьких девочек.

— Да? — Я скептически посмотрела на жениха. — Если я «маленькая девочка», то ты, выходит, извращенец? Так и знала, что с вашей семьей не все чисто!

— Это еще почему?

— Ну сам посуди — что у тебя, что у Демьяна странные наклонности. Он — любитель погулять нагишом, ты — маленьких девочек. Что скрывают остальные, даже страшно представить! — Пока объясняла Дарию свою точку зрения, не переставала следить за маневрами Шапочки.

Да-а-а, вот это трюки он выполняет! Данные издевательства над законами гравитации просто не могут быть не запечатлены! Посему, недолго думая, я схватила телефон и, настроив камеру, принялась ждать очередного кульбита.

В тишине щелчок фотоаппарата прозвучал особенно резко. Демьян, вскинув голову, посмотрел на наше окно и, не удержав равновесия, с громким матом полетел на встречу с землей.

— Что за… — Дарий медленно развернулся ко мне, кажется, успев заметить мелькнувший в руках телефон.

— Где? Что? А что я? Я ничего! — залепетала пойманная на горяченьком я, лихорадочно придумывая, как бы отвлечь внимание блондинчика. — Ой, а Демьян там ноги не переломал? — услышав продолжающий доноситься из-за окна мат, мило поинтересовалась я.

Ну или не совсем мат… Если честно, язык, на котором произносилась сия витиеватая речь, был мне вовсе не известен, но, судя по интонациям, — мат и есть. Мы с Дарием синхронно выглянули в окошко.

— Встреча с землей прошла в теплой дружественной обстановке, — пробормотал Дарий.

Под местом, на котором светил своей натурой Демьян, раскачивался из стороны в сторону огромный бутон, издавая приглушенные ругательства. На гамаке из точно такого же цветка мы с Демьяном накануне распивали коктейли. Но вот Шапочка, видимо, справившись с силой природы, просунул наружу сначала голову, а потом и другие части своего тела… Хотя и не все… Что-то он не спешит вылезать целиком. Дарий хмуро посмотрел на меня — видимо, опять считал не то, что нужно, а затем крикнул в окно:

— Дем, быстро облачился в парадную форму, и жду тебя на террасе! Надо по… позавтракать! — И с хитрым прищуром повернулся ко мне: — Ну что же, юный папарацци, теперь займемся тобой… — приблизившись, этот соблазнитель крепко прижал меня к себе и поцеловал.

М-м-м, какой это был поцелуй! Сладкий, тягучий и напоминающий горячий шоколад. Жаль только, послевкусие у него с горчинкой. И пока я размышляла: о шоколаде или поцелуе ведется речь, Дарий выхватил из ослабевших пальцев телефон.