– Ну, вопрос о возможном пополнении моих карманов остается открытым. Ты ведь не знаешь, сколько он платит.

– Я почти могу гарантировать: этого будет достаточно, чтобы заинтересовать тебя. У него очень большой клуб.

– Хм, – произносит Оливия.

– Ну, ты хотя бы подумай об этом. Если не хочешь, чтобы я снова заставлял тебя. Я смогу вовлечь тебя в это, сама знаешь.

Оливия окидывает меня взглядом и улыбается. И мне хочется только одного – съехать на обочину и затащить ее к себе на колени.

– Я передумал, может, лучше ты заставишь меня заставить тебя.

Ты что такое творишь, парень?

Оливия приподнимает голову с подголовника, потом поворачивает ее в сторону:

– Ты заигрываешь со мной?

Я пожимаю плечами. Она такая открытая. Мне это нравится.

– А ты возражаешь?

– Марисса – моя кузина, ты знаешь.

– Но ты ее едва терпишь.

– Это не причина. Я не из таких девушек.

Я смотрю на нее. И не сомневаюсь в ней ни секунды. Она может думать, что Марисса – стерва, но никогда не сделает ничего, чтобы намеренно причинить ей боль.

– Можешь мне не верить, но я знаю, что ты не из таких. Я очень хорошо разбираюсь в характерах людей, и у меня нет ни капли сомнения в том, что ты не из таких девушек.

Оливия хмурится:

– Тогда зачем ты флиртуешь со мной?

Она серьезна. Не улыбается, не дразнит меня, но и не осуждает. Ей просто любопытно.

Я очарован и на какое-то мгновение совершенно честен с ней:

– Кажется, не могу удержаться.

Как это я поддалась на его уговоры?

Стою перед входом в «Дуал», долго и упорно смотрю на вывеску. Надо улыбнуться. «Дуал». Двойной. Двойка. Близнецы. Похоже, Кэш дерзок во всех аспектах жизни. И умен.

Черт побери!

Солнце светит вовсю, и на автостоянке пусто. У меня серьезные сомнения насчет того, к чему готовиться. С вечера воскресенья, когда отец подбросил меня до дома, Нэш беспрестанно донимал меня идеями устроить на работу в клуб.

Хотя Нэш и Кэш, похоже, не очень ладят, Нэш предложил привезти меня и официально представить брату. Упрямая идиотка, я отказалась даже узнавать, что это за работа. Но теперь, в свете приближающегося уик-энда, с ужасом думаю о необходимости опять ехать в Солт-Спрингс к Тэду, и работа у Кэша внушает больший оптимизм.

К несчастью, Нэшу опять пришлось уехать из города, так что всяко придется идти одной. Есть у меня еще и задняя мысль. Я ведь почему так стремлюсь остаться в городе на выходных? Чтобы видеться с Нэшем, а то он совсем невыездной.

Ну ты и тупица! Как можно играть с огнем?!

Я вздыхаю и переступаю с ноги на ногу, обсуждая сама с собой, что делать. С вожделением смотрю на свою машину. Нэш привел механика, который все исправил еще до моего возвращения домой в воскресенье. Оказалось, что-то было не в порядке со свечой зажигания. Всего лишь. Кажется, так он сказал. И все же… Он починил машину.

Я вздыхаю.

Именно мысль о возможности чаще видеться с Нэшем – он ведь будет иногда заглядывать, чтобы проверить, как я, – толкает меня в направлении двери.

Открываю ее и вхожу в темное нутро. Даже посреди дня свет едва проникает сюда сквозь маленькие окошки, расположенные высоко под потолком.

Бар выглядит совершенно иначе без мигающих лампочек и толпы народа, зажатой стенами. Столики на высоких ножках чисты и пусты, черный пол отполирован до блеска, в колонках журчит какая-то тихая инструментальная музыка, а единственное освещение во всей комнате – подсвеченные витрины с ликерами, расположенные за стойкой.

Нэш сказал, Кэш будет здесь весь день, но я начинаю думать, что надо было назначить определенное время. Просто не знаю, где его искать.

Шлепанцы тихонько щелкают по пяткам, я иду по комнате, подхожу к стойке и выдвигаю стул, чтобы посидеть, надеясь, что Кэш приглядывает за помещением, раз уж дверь открыта.

И чуть не проглатываю язык, когда внезапно из-за стойки высовывается сам хозяин заведения.

– Ты, должно быть, Оливия.

– Святая матерь ада! – выдаю я, хватаясь за грудь, чтобы унять сердце.

Он смеется:

– С таким языком ты тут приживешься.

Если бы я не была сильно ошарашена, то, вероятно, стала бы возражать против его замечания. Но вместо этого я смеюсь:

– Ты выявил худшее во мне. Что тут скажешь?

Кэш одет в черную майку, мускулистые руки обнажены, видна затейливая татуировка на левой стороне груди. Я стараюсь не думать о нем как о парне, при взгляде на которого текут слюнки, но именно это навязчиво лезет в голову.

Черт побери!

Он ставит локти на барную стойку и наклоняется ближе ко мне:

– Это потому, что ты не дала мне возможности выявить в тебе лучшее.

Голос у Кэша низкий и тихий, брови выгнуты почти как в первый вечер – вызывающе и с намеком на непристойность. Пульс у меня учащается.

Боже правый, он еще более заводной, чем я помню!

Кое-как мне удалось убедить себя, что он не так привлекателен, как Нэш; из двоих парней плохой – он, потому и нравится мне меньше. Боже мой, я была не права!

Отчаянно пытаюсь собраться с мыслями и на этот раз произвести хорошее впечатление. Ясно, что у меня только один шанс исправить первоначальное.

Я вежливо улыбаюсь и отвечаю:

– Ну, это не составит труда, если я начну работать у тебя.

Кэш отклоняется назад и криво усмехается:

– Уже грозишь делом о сексуальном домогательстве?

– Нет… я… конечно нет! Я… не имела в виду… на самом деле я хотела сказать… – В голове раздается звук падающего с неба самолета; скорость увеличивается, лайнер врезается в склон горы… взрыв.

Заткнись, Оливия! Прошу тебя, просто умолкни!

– Не иди на попятный! Только стало интересно!

Набираю в грудь воздуха. Мне легче, и в то же время я слегка раздражаюсь.

Он дразнит меня!

– Ты всегда такой злобный?

– Злобный? – с невинным лицом переспрашивает Кэш. – Я? Не-е-ет.

Улыбаясь, он кладет ладони на стойку, приподнимается, перекидывает через нее ноги и соскакивает на пол рядом со мной. Я на секунду зажмуриваюсь в надежде, что вид его бицепсов и трицепсов, играющих под гладкой кожей, не врежется навсегда в мою память. Думаю, я опоздала, потому что это видение стало последним перед тем, как мои веки сомкнулись.

Черт побери!